— Черт бы вас побрал, Николя Реми. — Габриэль постаралась отпихнуть его подальше от двери. Но это больше напоминало попытку сдвинуть каменную стену. Она свирепо взглянула на него. — Прекрати обращаться со мною, будто я какая-то наивная кисейная барышня, которая нуждается в защите. Я прекрасно могу позаботиться о себе. Просто скажи мне, что тебе надо, а я уж сама решу, стоит ли твое дело моих жертв.
Реми наклонил голову, крепко сжав зубы. В любой другой ситуации он легко отодвинул бы ее в сторону и прошел бы в дверь. Стараясь преодолеть навалившееся на нее отчаяние, она настаивала:
— Ну скажи мне, в чем твоя нужда. Тебя надо спрятать? Тебе нужны деньги?
— Разрази вас гром, Габриэль! — густо покраснев, воскликнул Реми. — Неужели я похож на человека, который пришел просить милостыню?
Он выпрямился в полный рост, в его глазах мелькнул тусклый отблеск гнева. Обида, переполнившая его, заставила его отступить от двери. Габриэль поторопилась ее тут же закрыть.
— Прекрати же упрямиться, как осел, капитан Реми. — Габриэль ухватилась за его руку и потащила его и глубь комнаты, — и признайся, зачем возвратился и Париж. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы попять, что я не оставлю тебя в покое, пока ты не расскажешь все.
— Да, я прекрасно это знаю. — Он еще чуть-чуть подумал, затем сдался с утомленным вздохом. — Ладно. Я вернулся из-за своего короля. Он узник Темной Королевы с той самой ночи в канун Дня святого Варфоломея, И мой долг спасти его.
— Вот те на!
Габриэль оттолкнула руку Реми, как будто это была горячая головешка. Ей удалось справиться с собой и не показать ему, что во рту у нее пересохло не то от страха, не то от горечи. Она вернулась к столику у кровати, чтобы подкрепить свои силы бокалом вина.
Итак, Реми возвратился в Париж, чтобы воплотить и жизнь безумную затею — освободить своего короля. По той же самой причине, по которой рисковал своей головой три года назад. Габриэль с горечью осознала, что ей не составляло никакого труда самой догадаться об этом. Глупец. Несносный глупец. Благородный, бесстрашный, но глупец.
— Мои сведения верны, не так ли? — неуверенно спросил Реми. — Темная Королева все еще держит его в качестве своего пленника?
— Наварра не томится в Бастилии, если вас это интересует. Он все-таки зять самой Екатерины. У него собственные покои в Лувре, хотя он и находится под неусыпным присмотром надежной охраны. Весьма надежной охраны.
— Тем не менее, мой долг освободить его.
Габриэль выругалась про себя. Черт бы побрал этого капитана Реми с его проклятым чувством долга. Она поднесла бокал к губам и, не отпив ни глотка, опустила. Потом повернулась и встретилась взглядом с Николя.
— Понятно. Вам не удалось покончить счеты с жизнью в канун Дня святого Варфоломея, и теперь вы полны решимости воспользоваться еще одной попыткой обрести вечный покой.
— Надеюсь, все не так мрачно… С вашей помощью…
— И что же, по-вашему, я могу сделать для вас?
— Я слышал, вы приняты при дворе, и если вы не против, то могли ли бы изловчиться передать моему королю, что я жив и вернулся освободить его. Но мне нужно знать все о расположении его комнат, численности его охраны…
Реми затих, проведя рукой по своим всклокоченным волосам. Не оставалось сомнения, что ему не хочется просить ее. Но было также ясно, что он отчаянно нуждается в ее помощи и надеется на ее согласие.
— Итак, в своем плане вы отвели мне роль связной? — резко произнесла Габриэль.
— Да, — не стал увиливать Реми, прямо глядя ей в глаза.
Девушке пришлось отвернуться, чтобы он не увидел всю глубину охватившего ее ужаса.
Она отступила к одному из высоких окон около кровати. Ну почему этому чертову капитану не попросить у нее денег или ночлег? Николя Реми был одним из немногих людей на свете (кроме ее сестер), ради кого она могла бы пойти на все. «Точнее, почти на все», — поправила себя Габриэль.
Многие уже пробовали вызволить Наварру и тайно вывезти его из Парижа. Заговорщиков ловили и приговаривали к смертной казни. Габриэль не желала помогать Реми рисковать жизнью ради столь безнадежного дела. Но мало того, в связи с его желанием вывезти Наварру из Парижа для молодой женщины возникала и другая проблема.
Для Реми Наварра оставался только его королем. Но для Габриэль он был мужчиной, который судьбою обречен запутаться в ее любовных сетях, которому выпал жребий сделать ее самой влиятельной женщиной во всей Франции. Габриэль недоумевала, как этому суждено случиться, если Реми удастся преуспеть в превращении Наварры в беглеца, удирающего прочь в свое крошечное, пустячное королевство на границе с Испанией. Капитан оставался у нее за спиной. Она видела его отражение в оконных стеклах на фоне темного ночного неба, словно он снова превратился в призрак из ее прошлого. Тень отважного воина, который однажды вообразил себя ее рыцарем, а ей отвел роль своей Прекрасной дамы. К сожалению, все это так и осталось их выдумкой, игрой, а Габриэль была слишком мудрой по-житейски, чтобы поверить всем этим играм и фантазиям.
Она почувствовала на душе камень, когда повернулась к Реми.
— Простите меня, капитан Реми, но я не могу сделать то, о чем вы просите.
— Нет, значит, нет, Габриэль. — Его глаза потемнели от огорчения, но, как ни странно, ей показалось, что он облегченно вздохнул. — Это мне нужно просить у тебя прощения. Мне не следовало даже заикаться об этом. Риск слишком велик. У тебя есть все основания бояться. Если тебя бы схватили при передаче сообщений…
— Да не боюсь я этого. Я слишком преуспела в интригах.
— Тогда я ничего не понимаю. — Глубокая борозда появилась между бровями Реми. — Если тут нет никакого риска, тогда почему ты отказываешься?
Габриэль от досады поджала губы, жалея, что не позволила Реми уйти, когда он того желал. Тогда ей не пришлось бы пережить этот момент, не пришлось бы ни в чем признаваться ему. Но она боялась, что и без ее помощи Реми попытается реализовать свой опасный план. Только одно могло остановить его. Надо рассказать ему о пророчестве, о судьбе, предначертанной Наварре, И ей самой.
— Я… — Габриэль судорожно сглотнула, прежде чем могла найти в себе силы заговорить, — я не стану… помогать вам потому, что Наварра должен остаться… при французском дворе. — Она запиналась от волнения. — Нельзя ему растворяться в диких краях Наварры, так далеко от меня. Так получилось… Он нужен мне.
Реми долго смотрел на нее, потом проговорил сквозь зубы:
— О чем ты, черт побери, Габриэль? Ты пытаешься объяснить мне, что полюбила… короля?
— Короли такие же, как и любые другие мужчины, но в этом случае речь не идет о любви. Я восхищаюсь и уважаю Генриха. — Габриэль задумалась, затем добавила: — В нем — моя судьба.
— О какой судьбе ты говоришь? — нетерпеливо оборвал ее Реми. — Он же женат.
— Может, ведьма, у которой я была сегодня вечером, объяснила бы вам лучше. Помимо всего прочего она предсказала мое будущее. Наварра станет королем Франции, а я… — Габриэль было невыносимо трудно смотреть в глаза Реми, но она заставила себя не отводить взгляд и продолжила: —…Стану его любовницей.
Реми сначала опешил, потом в волнении сделал несколько шагов.
— Проклятие! Габриэль, зачем тебе все эти дурацкие игры с темными силами? Ты ведь знаешь лучше меня, что этого делать не следует. Впрочем, это все чертовщина какая-то, так или иначе. Какая еще любовница! Ты благородная девушка. Знатного происхождения, воспитанная должным образом…
— Возможно, так оно когда-то и было.
— Нет, для тебя ничего не изменилось! — Реми прервал свое беспорядочное хождение по комнате, чтобы бросить на нее негодующий взгляд. Несмотря на свой гнев, он напоминал загнанного в угол человека, который все еще отчаянно бьется за свои иллюзии, как, наверное, сражался бы с превосходящими силами противника на любом поле битвы. Реми ни в коем случае не был глупым человеком. Но он намеренно желал
