Шагнув вперед, он открыл перед ней дверь, и Габриэль покинула дом, даже не оглянувшись в последний раз. Они направились к каретному двору, где их ждала запряженная карета. Бетт и Мири уже сидели внутри. Помимо горничной Габриэль оставила при себе кучера и двух лакеев, которым предстояло сопровождать их в пути. Рослые молодые люди встрепенулись при их приближении, один из них поспешил вперед, чтобы освободить хозяйку от ее ноши.
Волк отмахнулся от лакея и забрал у Габриэль деревянную шкатулку так осторожно, как если бы брал пистолет с взведенным курком. Он пристроил шкатулку в карете, потом подал руку Габриэль.
Один из лакеев только-только собрался распахнуть ворота на улицу, когда створку буквально выбили у него из рук. Габриэль с тревогой разглядывала всадников, мужчин в шлемах с суровыми лицами, перегородивших их карете дорогу. Как в старом греческом мифе о беспощадной армии, выросшей из зубов дракона, они, казалось, возникли из ниоткуда.
— Ном де ном, мадемуазель, — пробормотал Волк ей на ухо. — Похоже, погода начинает портиться.
Он полез за кинжалом. Габриэль схватила его за руку и предостерегающе кивнула. Шестеро беспощадных охотников на ведьм перегородили им путь, их было слишком много, чтобы бороться с ними. К тому же ни Волк, ни ее лакеи не обладали военным мастерством Реми.
Когда командир отряда выдвинулся вперед, в окне кареты появилось бледное лицо Мири. Переживая за сестренку, Габриэль с облегчением увидела, что перед ней не сам проклятый Аристид. С показным спокойствием и затрепыхавшимся от страха сердцем Габриэль вышла ему навстречу. Она подняла голову и обратилась к командиру группы с холодной вежливостью:
— Прошу прощения, сударь. Но мы уже собирались выехать из ворот, а вы преградили нам дорогу.
Охотник на ведьм окинул ее твердым взором. Это был мужчина в годах с лицом, изборожденным морщинами, его седые волосы не слишком маскировали отсутствующее ухо.
— Госпожа Габриэль Шене?
— А если и так? — ответила Габриэль, надменно вздернув брови.
— Господин Балафр хотел бы переговорить с вами, мадемуазель.
— В любое другое время я с удовольствием встречусь ним, но сегодня мне это крайне неудобно. Сообщи своему господину, что буду счастлива принять его, как только вернусь в Париж.
Охотник на ведьм усмехнулся и подал какой-то ей знак своим людям, которые обнажили шпаги.
— Господин Балафр очень хотел бы видеть вас. Сей час же.
Волк выругался и предпринял очередную попытку выскочить вперед. Габриэль успела вовремя остановить его.
— Нет, не смей!
— Но, мадемуазель, я ни за что не позволю этим… дьяволам увести вас.
— Со мной ничего не случится, — настаивала Габриэль, молясь, чтобы это оказалось правдой. — Пожалуйста, Мартин. От тебя требуется только одно: ступай и найди Реми.
Без сомнения, гостиница «Шартр» когда-то прежде была веселым и шумным местом, пока охотники на ведьм ее не реквизировали. Теперь исчезающий свет уступал мраку, царившему над пустыми столами. За одним из столов в ожидании сидела Габриэль. Двое часовых встали на охрану двери, остальные бесцельно шатались по двору. Их было так много, что Габриэль пожалела о своем решении послать Волка за Реми. Но его все равно следовало предупредить о задержке с их отъездом. Ей оставалось только молиться, чтобы ее Бич не предпринял какой-нибудь необдуманный шаг.
Габриэль понятия не имела, сколько ей еще придется впустую ждать в этой проклятой гостиной. Конечно, она поняла тактику Балафра. Эта пытка ожиданием была вызвана желанием продемонстрировать свою важность и власть. Усилить зародившийся в ней страх. Какое-то время это действительно действовало на нее. Теперь же Аристид просто вызывал в ней гнев.
Кем он себя возомнил, черт бы его побрал?! Какой-то выскочка, когда-то всего лишь слуга у Вашеля ле Виза, вероломный негодяй, ранивший сердце Мири.
Габриэль было бы много легче выносить это испытание, если бы ей удалось убедить Мири остаться с Бетт и своим котом. Но вряд ли весь отряд охотников на ведьм сумел бы оттащить Мири от нее. Командир отряда на самом деле и не пытался, только пожал своими мускулистыми плечами, заметив вскользь, что его мало волнует, поедет с ними девочка или нет.
Мири сидела напротив Габриэль и казалась вполне спокойной, только очень тихой и подавленной, ушедшей в себя. Габриэль представляла, какие болезненные воспоминания должны были нахлынуть на сестру. Воспоминания о том, как сама Мири выслушивала обвинения в колдовстве, о том, как Симон Аристид предал ее доверие к нему. Габриэль протянула руку к младшей сестренке, желая утешить ее. Но Мири сжала ей руку и ободряюще сказала:
— Не волнуйся, Габби. Все будет хорошо. Правда. Симон не похож на своего старого господина, ле Виза. Он не прибегает к пыткам. Он… он старается быть справедливым и рассудительным.
У Габриэль сердце сжалось от тоски за Мири. Девочка по-прежнему изо всех сил пыталась верить в этого мерзкого негодяя, найти в нем что-то хорошее.
— Мири…
Но, словно почувствовав, что хочет ей сказать Габриэль, та отвела ее руку.
— Симон не будет мучить тебя. Я ему не позволю, — с жаром добавила Мири.
Габриэль понятия не имела, почему Аристид вызвал ее, какие сведения он искал, какие обвинения сумел состряпать и готовился предъявить ей. Но он был охотник на ведьм, и она знала, что для него не существовало понятия справедливости, обоснованности и доводов рассудка. Меньше всего ей бы хотелось, чтобы Мири пыталась защитить ее.
Прежде чем она успела произнести еще хоть слово, ее отвлек кто-то из гостиничных слуг, прошаркавший вниз по лестнице. Она не обратила бы на него внимания, если бы тот не споткнулся на последней ступеньке. Он схватился рукой за перила, чтобы не упасть, и в глаза бросились его тонкие пальцы с хорошо обработанными ногтями, слишком уж белые и ухоженные для того, кто век жизнь провел в черной работе.
Проходя мимо их стола, он резко отвернул голову, пряча лицо за беспорядочно спадающими седыми волосами. Она пристально вгляделась в слугу и, неожиданно узнав, вздрогнула, Бартоломей Вердуччи.
Тщетно стараясь избежать пытливого взгляда Габриэль, мужчина суетливо скрылся на кухне. Несмотря на парик и ссутулившуюся спину, она не могла не узнать любимую ищейку Екатерины. Но что, черт возьми, делает здесь Вердуччи? Ответ был очевиден — шпионит для Екатерины. Темная Королева поступала очень разумно, получая информацию о делах своего врага. Она оказалась гораздо сообразительнее Габриэль, которая позволила застать себя врасплох. Возможно, Екатерина даже задумала подлить чего- нибудь в вино Симона.
Как бы Габриэль ни порицала методы Темной Королевы, это уж точно не разобьет ее сердце, но она знала ту, чье сердце будет разбито. Погруженная в свои печальные мысли, Мири даже не заметила старика, да она и не признала бы возможную опасность для Симона, если бы даже и заметила шпиона Екатерины.
Габриэль невольно задумалась, стоит ли ей заговорить об этом. Не успела она определиться с ответом, как охранники у дверей насторожились, их взгляды переместились на галерею над ними. Как долго Аристид скрывался там, в тени балюстрады, спокойно наблюдая за ней, Габриэль не могла сказать. Медленным, размеренным шагом он спустился по лестнице. Габриэль встала, хотя не слишком понимала, зачем это сделала. Возможно, потому, что не хотелось оставаться в смиренной позе перед таким типом, как Аристид. Тот, несомненно, знал, как произвести впечатление. Приходилось отдавать должное этому дьяволу во плоти.
Он был одет во все черное от ботинок до камзола, его бритая голова усиливала угрожающий эффект. Повязка на глазу милостиво скрывала следы от удара клинка на его израненном лице. Когда он спустился по лестнице, в поле его зрения попала Мири.
— Что она здесь делает? Я просил привезти ко мне только госпожу Габриэль. Почему вы привезли и другую? — Его единственный глаз метал молнии.
Габриэль задохнулась от ярости. Ее сестра всю душу вымотала по этому мерзкому негодяю, а он
