— А что, могут и другие цели преследоваться? — подыграл Ник, словно бы помогая капитану сказать что-то важное, подтолкнуть его к этому.
— Может быть, имеются и другие, — сказал капитан и задумался. — А знаешь что, — предложил неожиданно. — Плесни-ка ещё коньячку! Может, тогда и разговор пойдёт веселее.
Ник второй раз наполнил рюмки.
Выпили, на этот раз не чокаясь.
— Видишь ли, друг мой, — тяжело вздохнул капитан. — Существует достаточно большая вероятность того, что эта охота ведётся не на «Азимут», а на тебя. Лично на тебя.
— На меня?
— На тебя, Николай Иванов, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения!
Прибалдел Ник знатно: 'Вот оно как оказывается! Наверняка, тогда в камере Бочкин и не спал вовсе, подслушал всё, что я Сизому и Вырвиглазу рассказал, да и доложил по инстанции. Поверили, выходит? Почему так легко поверили? Или заранее знали?'
Налил ещё коньячку, махнул рюмашку единым махом, краем глаза отметив, что капитан свою рюмку только пригубил.
— Да, — Курчавый утвердительно кивнул. — Знали мы о твоём появлении. Есть в Кремле человек один, знающий. Понимаешь, по-настоящему — знающий! Кто, что? Не спрашивай, не отвечу. Я сошка мелкая в этом деле, что велят — то и делаю, что разрешают — то и говорю. Вот так. А тот человек, если с тобой познакомиться захочет, повстречаться, то непременно это сделает. Когда нужным сочтёт.
Закурил Ник очередную папироску и честно своим непониманием поделился:
— Если вы знали — из какого времени я сюда прибыл, то почему так бездарно используете? В Магадан загнали зачем-то, сейчас на Чукотку сватаете. Золото? Да бросьте, настоящее золото — это информация! Вы и меня должны рассматривать — сугубо в качестве источника информации. Бесценного источника информации — о будущем! Ну что, разве я не прав?
— Абсолютно ты не прав. — Капитан скорчил кислую физиономию. — Нулевой ты источник информации. Пшик один, а не источник. Забыл, что ли, что все твои песенки-анекдоты оттуда — здесь никто запомнить не может? А эти буровые коронки? Только ты их мог изготовить. А другие нет. Знаешь почему? Да вот эти чертежи твои: ты их видишь в нормальном виде, а для всех остальных — это просто значки непонятные, линии кривые, нарисованные беспорядочно. Я же с токарями заводскими разговаривал тогда. 'Детские рисунки, — говорят. — И цифры нет ни одной'.
— Не может быть такого! — возмутился Ник. Что-что, а чертежи у него всегда на загляденье получались, по всем правилам оформленные.
— А ты вон там, на стеллаже, возьми лист бумаги и карандаш, — предложил Курчавый. — Да и напиши что-нибудь. Стихотворение, например. Ты же у нас — пиит знатный.
Ник так и сделал, взял бумагу, карандаш и написал:
Встал капитан из-за стола, к Нику подошёл, на бумагу посмотрел.
— Быть того не может! — громко закричал. — Я же всё вижу, читаю спокойно! А ведь не должен! Как такое может быть?
Разволновался так, что на лбу даже капельки пота выступили, но взял всё же себя в руки, уточнил:
— Это ведь твоё стихотворение, да? А когда ты его написал?
— Моё, — честно признался Ник. — А написал я его с месяц назад, когда мы ещё в том пансионе жили, под Ленинградом. Ко дню рождения Вырвиглаза Владимира Ильича, в качестве подарка.
— Фу-у, — облегчённо вздохнул Курчавый. — Напугал ты меня! Я уж подумал, что полученные инструкции не работают. Так и должно быть: то, что ты здесь придумал или совершил, оно уже навсегда, не отменить. А вот то, что ты оттуда с собой притащил — совсем другое дело. Ты давай, для чистоты эксперимента, такой стих напиши, который точно относится к тому времени!
Написал Ник на листке что-то из Николая Рубцова — так, несколько четверостиший из разных стихотворений.
— Ну, — спросил у капитана. — А это можете прочитать?
— Зачем это ты пихаешь мне в лицо чистый лист? Издеваешься? — обиделся Курчавый. — Лень рукой пошевелить, написать пару четверостиший?
Ещё поэкспериментировали: с отрывками из прозы, с описанием исторических событий той, современной России. Ничего опять не получилось: то клинопись капитан на листе видел, то иероглифы китайские.
— Ладно, — не сдавался Ник. — С бумагами всё ясно. Попробуем разговорный жанр. Хотите знать точную дату начала будущей войны с Германией?
— Допустим, — согласился Курчавый.
— Так вот, война начнётся на рассвете буль-буль июня буль-буль буль-буль года. Что за фигня такая?
Минут пять ещё Ник булькал — на самые разные темы, самые разные факты из будущего описывая.
Устал, сдался, ещё коньячка дёрнул — с устатку.
А капитан сидит себе напротив, улыбается покровительственно.
Вот же гад, так и дал бы в морду!
— Хорошо, — признал своё поражение Ник. — Как источник информации — я дерьмо полное! Согласен. Но зачем же я тогда вам нужен? Да и этим другим — чем так интересен быть могу? Или опасен?
Ждал, похоже, Курчавый этот вопрос, сразу ответил, не раздумывая:
— Ты своими знаниями и навыками тамошними интересен. Потенциалом, так сказать. Передать другим те знания — не получится, научить других тем навыкам — и подавно. Но сам, лично, всё это использовать на общее благо, ты, безусловно, можешь. Покойному Бочкину засветил ногой по-хитрому? Засветил! Синяк остался самый настоящий, держался целую неделю. Коронки буровые алмазные, по технологиям явно не здешним, сделал? Сделал! Правда, сомневаюсь, что кто-нибудь кроме тебя, сможет работать с ними. Но у тебя лично — получится! Так что золото к нам само идёт в руки! Шучу, конечно.
— Не так всё просто, — возразил Ник. — Допустим, найдём мы золото. Но совсем не факт, что его сейчас использовать удастся. Не понимаете? Ну, нашли, добыли, вывезли на Большую Землю, переплавили в слитки, на пароход погрузили, чтобы за рубеж отправить — неважно для каких целей, а судно возьми и потони. Потому как нельзя на ход истории влиять! А?
— Рассматриваются такие варианты, — согласился капитан. — А если на том корабле твоего золота только половина будет? А если — одна треть только? Просто — десятая часть? Тогда что? Молчишь? Вот то-то! Вариантов тут — не пересчитать. Например, можно это золото, в слитках уже, спрятать где-нибудь, в надёжном месте. Лет так на шестьдесят. Улавливаешь мысль? Кроме того, после завершения этой 'золотой эпопеи' и другие поручения для тебя будут. Интересные!
Тут Нику коньяк выпитый ударил в голову, решил он взбрыкнуть, характер свой, то бишь, продемонстрировать:
— А вот если я откажусь с вами сотрудничать? Типа — расстреливайте, мне по фиг, я и так непонятно кто: то ли зомби, то ли клон из будущего!
— Во-первых, — капитан нахмурился. — Кто такие эти «зомби» и этот «клон» — я не знаю, да и знать не хочу. Во-вторых, ты это словечко «типа» тоже постарайся не употреблять, очень режет слух. В-третьих, тот человек знающий сказал, что может тебе посодействовать с ещё одним временным Пробоем. Если
