каждому овощу — своё время.
Эта книга отнюдь не последняя в серии, посвящённой деятельности группы специального назначения под кодовым названием «Азимут».
Ник возвращался в Ленинград всё в том же специальном вагоне.
Только на этот раз не бесправным пленником, сопровождаемым бдительными охранниками, а почётным пассажиром: на откидном столике стояли тарелка с настоящим бараньим шашлыком, блюдо с ещё тёплым лавашем и вазочка, наполненная до краёв красной икрой, а на приткнувшемся рядом сервировочном столике размещались разномастные бутылки с благородными напитками, хрустальные бокалы и рюмки…
Дождавшись, когда молчаливые официанты приберутся на столе, Ник достал из коричневого портфеля несколько чистых листов бумаги и хорошо заточенный синий карандаш.
Он хотел кратко записать свои впечатления от этой уже закончившейся тропической эскапады.
Часа три он безостановочно писал, зачёркивал, в сердцах мял бумажные листы и выбрасывал их в корзину для мусора, стоящую под столом.
Брал новые листы бумаги и начинал всё заново…
Вот что у него получилось — в конечном итоге:
Небо и море — одного цвета, Нет между ними горизонта линии… Говорите, здесь всегда — вечное лето? Плесните-ка ещё «Мартини»… Скорее всего, я тут зависну надолго. Возможно, что и навсегда… Между Тропиком Рака и Тропиком Козерога, Говорят, медленно летят года… Я зависну, не думая о хлебе насущном, Бананы и кокосы падают прямо в руки — всегда… Сиеста — многочасовая, и любовь — от случая к случаю, Говорят, места эти посещает разборчиво, иногда… Что ещё надо, чтобы подбить итоги? То ли всей жизни, то ли только её проявлениям частным? Вдруг здесь навсегда останусь, подражая многим, Счастливым в конечном итоге? Или несчастным? Вдруг, год проспав, объевшись цветками лотоса, Я вернусь, всё же, в свой мир прежний? Где метели метут целый год без роздыха, Всё метут и метут, без бонусов, на надежду… Вернусь к той девчонке с глазами серыми, Словно вода в знакомом роднике. Со словами на удивленье несмелыми, Что родились нежданно-негаданно в этом тропическом далеке… А вечерами зимними, хмурыми, промозглыми, Что сразу наступают по окончанию короткого лета, Я буду ей рассказывать веками нескончаемыми, долгими О тех краях, где небо и море одного цвета… Конец второй книги
