приближается, но, странно, я почти не думаю о нем… И уже ничего не жду. Только прилет Кросби мог бы… Впрочем, нет, не надо об этом…
Загадочные грозди… Что это может быть?.. Неужели жизнь?! Разгадка скрыта на глубине… Завтра, захватив последние литры кислорода, пойду туда. Дышать трудно… Эх, Першинг, Першинг…
13 мая (утро)
Это была трудная ночь. Засыпал и просыпался от удушья… Глотнув кислорода, снова засыпал на несколько минут. Недостаток воздуха еще раз спас жизнь. Вернее, оттянул конец. Если бы спал крепко, не услышал бы первых толчков. Почувствовав толчки, встал, одел скафандр и решил выйти посмотреть, что происходит снаружи.
Было три часа утра по нью-йоркскому времени. Странно защемило сердце. Я не торопился, но был уверен, что покидаю «Атлант» навсегда. Уже в скафандре прошел в центральный салон, взял бортовой журнал. Оглядевшись в последний раз, увидел на столе кусок земного базальта. Опустил его в карман скафандра. Снова дрогнул корпус корабля. Толчки продолжались. Я прошел в выходной тамбур, плотно закрыл за собой внутреннюю дверь. Вышел наружу.
В черном небе пылало фиолетово-белое мохнатое Солнце, а над зубцами далекого хребта висел огромный тонкий серп, зеленоватый посредине, окаймленный нежной голубой оторочкой. Над кратером Арзахель, над останками «Атланта» рождалась Земля…
Я протянул к ней руки и почувствовал, что… плачу. Слезы бежали из глаз под стеклом шлема, и я не мог отереть их.
Невыразимая боль стиснула грудь, и в то же время я был счастлив счастлив, что вижу Землю. Что увидел ее еще раз… Я не мог оторвать от нее взгляда. Под прозрачной пеленой атмосферы в разрывах облачных масс угадывал знакомые очертания земных континентов. Белое пятно Антарктиды, темные просторы океанов, зеленоватый выступ Южной Африки. Америка была во тьме. День еще не пришел туда…
Сколько я так стоял, не знаю. Я смотрел на Землю и вспоминал… давно минувшие годы и недавние месяцы, вспоминал детство и войну, погибших друзей и подготовку к полету. Вспоминал уголки, в которых довелось побывать, и города, на которые пришлось сбрасывать бомбы. Кажется, вся жизнь прошла передо мной за эти минуты… Скалы вздрагивали от сейсмических толчков, а я стоял и смотрел на свою Землю. И не мог насмотреться…
Последний толчок был наиболее сильным. Я едва удержался на ногах. Обернулся к «Атланту» и… громко вскрикнул… Площадка за моей спиной была пуста. «Атланта» не было. Я подбежал к краю пропасти. Долго вглядывался вниз. Чернота внизу временами чуть багровела. Где-то там далеко сейчас плавился корпус «Атланта»…
13 мая. 9 часов вечера по часам Кэтрин
Я еще жив. Как странно!.. Кэтрин и Шервуд давно умерли. Наш «Атлант» исчез навсегда. А я живу… Пишу эти строки, сидя у входа в пещеру. Ярко светит солнце. Палящий жар лучей ощущаю сквозь теплоизолирующие оболочки скафандра. Над зубцами хребта висит голубовато-зеленый серп Земли. Вокруг россыпь звезд.
Люди, вы глядите сейчас на небо, на серебристый диск, взошедший над темными вершинами елей. Неужели никто из вас не догадывается, что оттуда, с далекой Луны, из каменистой пустыни устремлен на Землю человеческий взгляд? Неужели они все скрыли от вас? Бессмысленная несправедливость…
Сегодняшний поход был неудачным. Я попытался, проникнуть в глубину пещер по одному из ходов. Вскоре ход сузился настолько, что дальнейшее движение стало невозможным. Мой скафандр слишком велик. Исследовал второй ход. Тоже неудача — уже вблизи от центральной пещеры он превратился в вертикальную шахту. Вероятно, не удастся проникнуть глубоко в эти пещеры в тяжелом скафандре. Впрочем, мое время истекает. Кислорода осталось на сутки с небольшим.
14 мая. Утро
Вчера остановились мои часы. Теперь, чтобы узнать время, я подхожу к камню, на котором лежит Кэтрин. Ее руки сложены на груди. Часы на левой руке еще идут. Я мог бы снять их, но для этого надо открыть прозрачный футляр, в котором заключено тело. Не хочу больше тревожить ее…
Кислорода должно хватить до вечера, а если не двигаться, то до утра. Но я уже решил. Ухожу… Вчера, закончив записи (теперь, в скафандре, это занимает много времени), я исследовал еще один проход, ведущий на глубину. Он широк и не крут. Кажется, по нему можно проникнуть далеко. Температура и давление газов в нем с глубиной заметно возрастают… Беру с собой весь оставшийся кислород… Бортовой журнал «Атланта» оставлю возле тела Кэтрин. Здесь же хотел оставить и кусок земного базальта. Но не нашел его. Вероятно; выронил вчера у входа в пещеру.
Зачем иду? Ведь я приближаю свой конец. Если не двигаться, кислорода хватит на несколько часов дольше. Несколько часов!.. Сейчас мне начинает казаться, что несколько часов отсрочки — это уже много. И все-таки пойду. Я не кролик, отупело ждущий конца. До последних минут хочу видеть и узнавать новое, хочу встретить свой конец в поиске. И еще… Впрочем — безумная мысль, не стоит о ней упоминать.
Так пусто вокруг. Лишь камни и скалы, расщелины и вулканические пары. Кросби не прилетел… Знаю, ты прилетишь, дружище, но позже. Может быть, найдешь эту пещеру. Захватишь на Землю память о нас. Скажи там, на Земле, что мы все остались людьми. Прощай.
Я уже кончил записи, но должен дополнить их. Тогда те зеленые грозди все-таки не были галлюцинацией. Только что одна из них появилась в глубине пещер. Она выплыла из прохода, по которому собираюсь идти. Она светится в темноте, пульсирует и словно зовет… Я не знаю, что она такое, но иду…
И СНОВА В КРАТЕРЕ АРЗАХЕЛЬ…
Красная стрела лунолета медленно двигалась над кольцевыми хребтами. В просторной кабине сидели трое: двое мужчин и девушка-пилот. Мужчины были в эластичных голубых скафандрах с откинутыми прозрачными шлемами, девушка — в обычном комбинезоне пилота-космонавта.
— Только что пересекли границу исследованной территории, — сказал старший из мужчин, внимательно вглядываясь в лабиринт хребтов за окном лунолета. — В прошлом месяце мы были у подножия того двуглавого пика. Готовься, Иван.
— А где Арзахель? — поинтересовался Иван, осторожно натягивая прозрачный колпак шлема.
— Кратер Арзахель под нами, — сказала девушка. — Где вас высадить, Лен Юрьевич?
— Минуту… Можно на площадке возле центрального жерла… Сумеете, Вильда?
Вместо ответа девушка усмехнулась, чуть заметно пожала плечами.
Лунолет скользнул вниз.
— Осторожно, Вильда, — говорил Лен, проверяя крепления шлема. — Это один из самых сейсмичных районов Луны. Не касайтесь грунта. Повисните в метре над площадкой. Очень хорошо. Пошли, Иван.
— Вернусь за вами через пять часов, — сказала девушка. — Буду здесь в двадцать один тридцать по московскому.
— А сейчас куда? — спросил Иван, вылезая из глубокого кресла.
— Лечу за группой профессора Пала. Надо их доставить на главную базу.
— Далеко!.. Успеешь вернуться?
— Конечно.
— Иначе опоздаем к ужину.
— Иван уже беспокоится об ужине, — усмехнулся Лен, отодвигая дверь выходного тамбура. — Счастливого полета, девочка!
Иван спрыгнул на каменистый грунт первым. Помог спуститься своему спутнику.
