слонов, и следопыты сказали мне, что мы находимся на территории особенно агрессивных самцов черных носорогов.
Когда мы добрались до стада слонов, главная самка почему-то очень рассердилась. Она повернулась и приняла угрожающую позу, прижав уши и издавая громкие трубные звуки. А потом двинулась в нашем направлении, а мы, естественно, рванули от нее в другую сторону. Пробежав совсем немного, слониха остановилась. А потом, подбросив вверх большой пучок травы, присоединилась к стаду. Мы подождали несколько минут и продолжили свой путь. И вдруг из буша до меня донеслось громкое рычание. Это был лев. Я застыл на месте, а следопыты тут же взвели курки и показали мне жестами, чтобы я отступил назад. Оказалось, что мы стоим в окружении очень опасных животных: впереди — слоны, с одной стороны — львы, с другой — буйволы, а где-то между ними — черные носороги.
Мы решили не испытывать судьбу и влезли на ближайшее дерево, чтобы там переждать опасность. Мы, должно быть, являли собой жалкое зрелище, когда взбирались на него. Сверху мы увидели, что львов было четыре и они как раз готовились напасть на буйвола. К счастью, буйвол убежал, и львы за ним. Мы подождали еще несколько минут и только потом с опаской спустились на землю.
И все же мы продолжали идти по следам стада слонов, пока наконец не увидели на опушке раненого слоненка. У него, казалось, повреждено колено, и ногу он старался не ставить на землю. Другие слоны с большим вниманием и заботой относились к нему. Они переходили дорогу, и слоненок изо всех сил пытался взобраться на обочину. Каждый раз ему удавалось влезть, но потом он соскальзывал вниз. Слоны стояли и терпеливо дожидались, когда слоненок их нагонит. В конце концов мать подошла к нему и осторожно поддела его своим хоботом, и тогда ему удалось взобраться на дорогу. Мы сообщили о своих наблюдениях в Кенийскую службу охраны дикой природы, нас попросили приглядывать за слоненком и информировать о его самочувствии. Я с радостью сообщил им несколько недель спустя, что он выздоровел.
На работе у меня все шло хорошо, но вскоре я узнал ужасную новость. Нашего ветеринара Джона Ричардсона нашли мертвым в его квартире в Найроби. Он покончил жизнь самоубийством. Мы все были потрясены. Джон был очень приятным человеком. К тому же он был единственным ветеринаром в Кении, имевшим опыт работы с шимпанзе.
В конце концов на соседнее ранчо пригласили из-за границы ветеринара Тома де Маара, и нам любезно разрешили пользоваться его услугами в неотложных ситуациях.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Игры и творчество
Жить с тремя шимпанзе — это все равно что жить в осажденной крепости. Каждый раз, когда мы открывали дверь, мы должны были убедиться, что никто из проказниц не поджидает этого момента Вы ходя на улицу даже на пару минут, мы обязательно запирали за собой двери. Если кто-то из нас ронял ключ, когда Софи была где-то неподалеку, она тут же бросалась и обычно успевала схватить его первой. Затем она стремглав неслась к двери и моментально открывала ее. После этого Софи устраивала в доме настоящий погром Она неслась в спальню и забиралась на гардероб, а потом прыгала — совершая при этом кувырок в воздухе — на кровать, оставляя на простынях грязные следы. В общем, развлекалась по полной программе, зная, что времени у нее немного и что, как только мы поймаем её, она будет изгнана.
Софи была недовольна тем, что ее не пускают в дом. Она постоянно заглядывала в окна и проверяла, где мы и что делаем. Наш дом был круглым, так что она могла разглядеть сразу и переднюю и заднюю двери. Если она вдруг видела в окно, что мы случайно оставили одну из дверей открытой, она обегала дом и тут же шмыгала внутрь. А если в доме лежала еда, можно было не сомневаться, ЧТО она ее обязательно найдет. Одри часто пекла банановый пирог, который любили все, но особенно Софи. Она чувствовала его запах издалека. И придумывала разные хитрости и уловки, чтобы стащить кусок.
Софи иногда с такой силой лупила по двери, что от нее отлетали щепки. Со временем входные двери приобрели обшарпанный вид. А когда ей удавалось забраться в дом, она тут же неслась на кухню и шкафу, хватала столько, сколько могла унести — обычно связку бананов, — и мчалась прочь, спасаясь от преследования. Одним из ее излюбленных приемов было на бегу бросить что-нибудь из еды позади себя. И вот она отрывала от связки бананов половину и бром ала их через плечо, что позволяло ей спокойно улизнуть. Она знала, ЧТО мы должны поднять еду, а не то ее стащат Тесс или Найка.
Но еще сильнее Софи любила мясо, особенно сырую говядину Мы часто покупали для наших кошек мясо зебры, так как оно было дешевым. Большинство кенийцев не едят мясо зебры частично по
религиозным соображениям, так как у этих животных нераздвоенные копыта — впрочем, как и у всех непарнокопытных. Но есть еще одна причина: когда его варят, оно отвратительно пахнет. Иногда Софи крала сырое мясо, до того как мы сварим его.
Частью подготовки трех шимпанзе к жизни в приюте было научить их питаться тем, что едят обезьяны, обитающие на воле. Важным источником белка для них являются насекомые, и уж чего-чего, а их в Суитуотерсе было больше чем достаточно. Когда я в первый раз предложил шимпанзе термитов, они отпрянули в ужасе, как будто хотели сказать: «Фу! Ты что, издеваешься?» Я даже заставил себя съесть несколько штук, надеясь, что и они тогда захотят их попробовать. Мне очень хотелось выплюнуть термитов, но пришлось притворяться, что я наслаждаюсь их вкусом.
Как и все шимпанзе, Софи очень любила поесть. Она собирала в саду фрукты и ягоды. Я часто видел, как Оливер вместе с шимпанзе обирал ягоды с кустов в дальней части нашего сада. Но время от времени Софи отправлялась в огород в поисках чего-нибудь повкуснее. У нас было несколько грядок с клубникой, на которые она совершала набеги, срывая самые спелые ягоды. Но больше всего меня раздражало, что она постоянно вырывала морковку. По выброшенной ботве сразу можно было понять, что здесь побывала Софи, а не кролики.
Однажды Софи совершила ужасную ошибку: попробовала красный стручковый перец. После чего начала бегать кругами, издавая вопли, высунув язык и отплевываясь. Я побежал за ней с бутылкой содовой воды из холодильника и заставил ее сделать два больших глотка, пока она не успокоилась. Софи училась на своих ошибках, во всяком случае, стручкового перца она никогда больше не пробовала.
Еще раз я наблюдал такую же паническую реакцию у Софи, когда она случайно легла на траву как раз там, где передвигалась колонна муравьев. Она начала скакать и визжать от ужаса. Самым трудным было заставить ее полежать спокойно, пока я снимал у нее с головы несколько десятков кусачих муравьев.
В условиях дикой природы шимпанзе обычно делают своего рода приспособление из какой-нибудь палки, с его помощью они ищут живущих под землей термитов или извлекают из гнезд муравьев. Насекомые нападают на палку, и обезьяны вытаскивают их и слизывают. Они также используют палки с листьями, чтобы достать мед из дупла или мозг из костей, а также молотки, состоящие из палки с приделанным к ней камнем — чтобы колоть орехи.
В 1994 году, работая в Суитуотерсе, я защищал диплом магистра по этологии и мне нужно было на некоторое время вернуться в Англию, чтобы посещать занятия в Манчестерском университете. Главной темой моей диссертации была жизнь шимпанзе в Суитуотерсе. В своем исследовании я рассматривал две отдельные группы шимпанзе: одна группа состояла из тех животных, которые после конфискации у браконьеров находились вместе с другими обезьянами, а вторая — из тех, кого на протяжении многих лет держали в изоляции. Те, кого содержали в изоляции, умели прекрасно ухаживать за собой и почти не ухаживали за своими сородичами, у них был плохо развит сексуальный инстинкт, а шимпанзе, которых содержали вместе с другими, вели себя относительно нормально. Лишь очень немногие из шимпанзе-сирот пытались построить для своего потомства гнездо на дереве. Еще одной отличительной их особенностью было то, что они применяли специальные орудия для того, чтобы ухаживать за собой.
Некоторые шимпанзе отламывали ветки с кустов, чтобы обработать ранку, избавиться от струпьев, наружных паразитов, вытащить занозу, а также для того, чтобы почистить зубы, уши или ногти. Они сами изготавливали эти приспособления, применяли их неоднократно и всегда носили их с собой либо во рту, либо в лапах.
Шимпанзе применяли эти палочки и для того, чтобы подать своим сородичам сигнал о том, что им
