простынях оставалось только мечтать — многие недели напролёт.
Денис лежал на узкой неудобной койке, подложив руки под голову, и вспоминал недавние события, предшествующие его появлению на архипелаге Шпицберген…
Это случилось в первой декаде мая 1943 года, чуть больше месяца назад.
Пришёл строгий приказ из самой Москвы — прибыть незамедлительно. На военный аэродром под Колтушами приземлился старенький АНТ-4, за штурвалом которого находился совершенно незнакомый молодой лётчик.
— А где же мой друг Иннокентий Громов? — недовольно поинтересовался Денис.
— Иннокентий Иванович сейчас работает в Главном Управлении ВВС ВМФ, отдел возглавляет, — немного смущённо доложил лётчик. — Он мне про вас, Денис Евгеньевич, очень много рассказывал. Не волнуйтесь, я вас в лучшем виде доставлю! Даже не укачает!
Денис и не волновался — в самолётах его никогда не укачивало…
На подмосковном аэродроме его встретили два молчаливых и неприметных капитана на светло-серой «эмке». Порядком потряслись по плохеньким просёлочным дорогам, уже ближе к вечеру приехали в Завидово, на одну из Правительственных дач-резиденций.
В комнате, отделанной и обставленной в русском деревенском стиле — бревенчатые, почерневшие по границе с потолком стены, две русские печки, занавески с вышитыми петушками на узких окнах — кроме Дениса находились Лаврентий Павлович Берия, Вольф Мессинг и полковник Ануфриев — один из руководителей внешней разведки СССР.
— Здравствуйте, Денис Евгеньевич! — Берия протянул вялую ладошку.
— Здравия желаю, товарищ Народный Комиссар! — громко ответил Денис.
Берия недовольно поморщился:
— Говорите потише, товарищ Леонов, глухих здесь нет. Посмотрите, товарищи, какого молодца — общими усилиями — мы вырастили! — обернулся к Мессингу и Ануфриеву. — Одно слово, орёл!
— Орёл с майорскими погонами, — как всегда неуклюже пошутил Мессинг.
— Жива ещё группа «Омега», жива, — подытожил Берия.
«Ничего не понимаю», — засомневался про себя Денис. — «От всей группы-то и остались — я да моя жена Татьяна. Гарик Третьяков погиб в 1939 на Филипинах, Эдит Гражар ещё в 1940 году была командирована в неизвестном направлении, с тех пор о ней ничего не известно. Есть ещё, правда, супруги Крестовские: Крест (Саня, Санька, Санёк) и Маша, да они зависли где-то в Южной Америке. О чём же это Лаврентий Павлович тогда говорит?».
После традиционно неторопливого распития кофе (вернее, кофейного напитка, сильно отдающего желудями и незрелым овсом) — под традиционные же каменные фигурные пряники — Берия перешёл к делу:
— В Ленинграде, майор Леонов, вы себя очень хорошо проявили. Организация Дороги Жизни через Ладожское озеро была очень своевременной и эффективной…. Если не секрет, откуда вы узнали, что зима будет такой ранней и суровой? Ладно, можете не отвечать, двигаемся дальше…. Сейчас, дорогой Денис Евгеньевич, перед вами будет поставлена очередная задача, как всегда очень сложная и трудновыполнимая. Вы когда-нибудь слушали о так называемом немецком «Оружии возмездия»?
— Конечно, Лаврентий Павлович, я ознакомлен с соответствующими секретными документами, — заверил Наркома Денис. — Фау-1 — это элементарный самолёт-снаряд, управляемый автопилотом, Фау-2 — это баллистическая ракета с жидкостным реактивным двигателем, а Фау-3 — это летающие на очень больших скоростях плоские серебристые диски…
— Остановитесь, майор, здесь же не экзамен! — нетерпеливо прервал его Берия. — Так вот, вам предстоит проследовать на архипелаг Шпицберген, крепко вжиться — согласно вашей легенде — в местную атмосферу, перезнакомится с тамошними высокопоставленными представителями Вермахта. Кроме того, необходимо самым тщательным образом, конечно же, под благовидным предлогом, обследовать территорию острова Медвежий, расположенную севернее городка Лонгьира…. По нашим сведениям ранней весной 1944 года именно в этом районе немецкие военные планируют проведение широкомасштабных испытаний нового, совершенно засекреченного вида оружия массового поражения. Впрочем, сейчас для вас это абсолютно неважно. Внедряйтесь, вживайтесь, знакомьтесь, тщательно изучайте окружающую местность. Дальнейшие инструкции получите уже на месте, ближе к означенным мной событиям. Полковник Ануфриев! Ознакомьте майора Леонова с его легендой.
Полковник Ануфриев — дородный, медлительный и вальяжный тип — неторопливо поднялся со стула, солидно откашлялся и известил:
— Мы решили не придумывать новой модели велосипеда. Вы, майор, отправитесь на архипелаг Шпицберген под уже привычным для вас именем. То есть, Оскара Рамоса, жителя испанского города Малаги. Только теперь вы уже не пошлый частный бизнесмен, а заслуженный государственный чиновник, торгово-политический представитель генерала Франко в этом северном регионе Европы…. На дальнем столе лежит папка с досье генерала, прочтите. Некоторые вещи советую выучить наизусть, например, полное имя сеньора, основные вехи на его интересном жизненном пути. Вдруг, кто-то из немецких офицеров поинтересуется? Официальная ваша миссия: после победоносного завершения немецкими войсками Второй Мировой Войны наладить полномасштабную и взаимовыгодную торговлю между Испанией и Шпицбергеном, имеющим статус свободной экономической зоны под флагом Норвегии. Вас интересуют тамошние природные ископаемые: высококалорийный каменный уголь, высококачественная железная и марганцевая руды, графит, слюда, фосфорит, асбест…. Вы же, если не ошибаюсь, геолог в прошлом? Вот и будет у вас прекрасный повод обследовать северные территории Медвежьего острова — на предмет поиска новых месторождений данных ископаемых. Оборудованием, каким сами скажите, вас оснастим, прочими научными причиндалами. Последнее…. Ведите себя на Шпицбергене спокойно и естественно. Все верительные бумаги — за подписью господина Франко — самые что ни есть настоящие. Сомневаетесь? — густые брови генерала удивлённо взлетели вверх.
— Да как-то немного неожиданно, — пожал плечами Денис. — Все же знают, что генерал Франко — тиран и душитель свободы, откровенно поддерживающий фашистов. С чего бы ему нам помогать?
— Всё очень просто, товарищ Леонов, — мягко и ненавязчиво вмешался в разговор Мессинг. — Если человек тиран, то это ещё не значит, что он является законченным дураком. И, вообще, сугубо между нами…. Тиран тирану — рознь. Вот, взять того же Муссолини: между ним и Франко запросто можно найти куда как много похожего. Только вот я почему-то уверен, что Муссолини закончит свою жизнь очень и очень плохо, и, главное, совсем скоро. А вот господин Франко доживёт до глубокой старости, в почёте и неге…. И всё потому, что один из них умён и нос держит по ветру, а вот другой — обычная коричневато-серая посредственность. Теперь-то понимаете меня?
— Ну да, ну да, — закивал головой Денис. — Теперь понимаю. Может быть…
Мессинг прошёл в дальний угол комнаты, где одиноко застыл старый низенький рояль, сел на хлипкий крутящийся стульчик, негромко запел, чуть картавя и явно подражая Александру Вертинскому:
Прохладных струн — касаясь — тоненькими пальчиками,
Она негромко пела — о любви….
И замер ветер, что гулял над мачтами,
В далёкой роще смолкли соловьи…
Прохладный ветер, тоненькие пальчики…
Она негромко пела — о любви…
— Это ещё что такое? — неожиданно рассердился Берия. — Прекратите немедленно, Вольф Григорьевич! А вы, майор Леонов, его не слушайте! Лирика в наших с вами делах — совершенно неуместна…
Прижился Денис в Лонгьире. Немцы, впрочем, этот городок дружно именовали Лонгербеном. Прижился, оброс многочисленными и легкомысленными приятелями, стал завсегдатаем Офицерского клуба,
