Через два часа самолёт успешно приземлился в неказистом аэропорту города Асунсьон, столицы Парагвая. Вернее, на очень кочковатом поле, по которому преспокойно разгуливало стадо обычных бело- пёстрых коз.
Денис выбрался из салона самолёта, резко потряс головой, дожидаясь, когда вернётся слух, огляделся вокруг. Ощущения были, прямо скажем, несколько странноватыми. Остро и однозначно пахло Урюпинском…. Ему довелось один раз, в 1949 году, побывать в этом заштатном русском городке: пять крутых холмов, на четырёх из которых располагались элементарные зоны для уголовников и осуждённых по пятьдесят восьмой Статье.…В Асунсьоне холмов не наблюдалось: лётное поле со всех сторон было окружено пыльной зелёной стеной тропического леса, прорезанной местами крышами каких-то неказистых строений. Но пахло совершенно так же, как и в русском городе Урюпинске: затхлостью, пылью, тоской, полной безнадёжностью…
«Наверное, все глухие провинции этого мира пахнут одинаково», — лениво и печально подумал Денис.
— Асунсьон — единственная в мире столица, где нет ни канализации, ни водопровода, — добавила пессимизма Мария.
«Это она преувеличивает», — Денис незлобиво усмехнулся про себя. — «Таких столиц — без действующей канализации — ещё ни на одну сотню лет хватит…».
Вещей с собой у них было совсем немного, поэтому без всяких проблем пересекли кочковатое лётное поле, отыскали маленькую гостиницу с облупленными стенами, располагавшуюся в тени развесистой сейбы, заняли номера, позавтракали. Еда, надо отметить, была совершенно обычной: белый хлеб с жёлтым маслом, плоские кукурузные лепёшки, омлет из утиных яиц с мелко нарубленной зеленью и кусочками копчёного мяса, яблочный и апельсиновый сок, неплохой контрабандный кофе.
Не обошлось и без мелкого происшествия: Мари была одета в светло-голубые джинсы — обычную повседневную одежду аргентинских женщин, но, похоже, в Парагвае нравы были гораздо более патриархальными. Хозяин гостиницы, без конца извиняясь, отвёл Креста в сторону и минут десять что-то вежливо объяснял, постоянно кланяясь и лебезя. Саня, в свою очередь, неторопливо подойдя к столу, шепнул жене несколько слов на ухо. Мария немного удивилась, но спорить не стала, покладисто встала из- за стола и торопливо ушла в их с Крестом общий номер. Вернулась она минут через десять — уже в скромном платье из цветастого ситца, длиной до самых щиколоток.
— Уродство, конечно, сплошное, — прокомментировала Мари, поворачиваясь во все стороны перед большим узким зеркалом, висящим рядом со стойкой портье. — А, с другой стороны, в нашей ситуации не стоит выделяться из общей серой массы…
После завтрака все занялись неотложными текущими делами. Мари пошла к лётным ангарам, намериваясь договориться об аренде гидроплана — вместе с опытным и бесстрашным пилотом за штурвалом. Крест, как опытный знаток тропической походной жизни, двинулся по разным лавочкам — закупать необходимое снаряжение и продовольствие. Денис и Иван, по наводке хозяина гостиницы, отправились в местное автохозяйство — приобретать средства передвижения.
С автомобилями в Асунсьоне было совсем неважно: попадались какие-то сплошные развалюхи, каждая из которых уже прошла по местным просёлкам не одну сотню тысяч километров, и состояла из деталей автомобилей самых разных марок. Путь предстоял дальний, поэтому хотелось обзавестись хотя бы мало-мальски надёжной техникой. Уже под вечер удалось приобрести по сходной цене послевоенный «форд» девятой модели в очень приличном состоянии, на непривычно широких, явно, не родных колёсах, и потрёпанный, но ещё очень даже крепкий армейский джип. По идее, требовалось два джипа, но что тут поделаешь…
«Ничего, основные вещи загрузим во внедорожник, а „форд“ следом пойдёт, налегке…», — успокаивал себя Денис.
Крест же справился со своей миссией на отлично: всё необходимое в долгом путешествии было закуплено, доставлено и даже упаковано — по непромокаемым брезентовым мешкам.
— Одно плохо, — печалился Саня. — С мясными консервами у них тут плоховато, пришлось накупить паштетов из баранины, а я их, командир, ещё с тех филиппинских времён терпеть не могу…
У Марии дела пока не задались: гидроплан-то она арендовала, а вот никто из пилотов не соглашался на полёт над нужным районом.
— Вот же подлые трусы! — всерьёз сердилась Мари. — Подумаешь, мофы постреливают немного! Через трое суток здесь должен объявиться один настоящий орёл, говорят, полная и окончательная оторва: за большие деньги готов абсолютно на всё…. Поэтому, вы прямо завтра выезжайте, не теряя времени, я потом догоню. В городишке Марискаль Эстигарривиа вас будет ждать наш разведчик. Он индеец-гуарани, зовут Симоном, сразу узнаете. Он в том населённом пункте единственный ростом под два метра, а на лбу у Симона имеется приметный рваный шрам…. Вот, покажите это кольцо, скажите, что от меня, он вам расскажет все последние свежие новости. Только кольцо потом не забудьте вернуть, шалопаи…
Заканчивались вторые сутки пути: жёлтая пыль, красно-коричневая неровная дорога, ямы и рытвины, нестерпимая жара, совершенно отвесный дождь, неправдоподобно крупный град…
С одной стороны, дождь — это очень даже хорошо: пыль прибивалась и исчезала. А, с другой стороны, дорожные колеи тут же заполнялись красно-коричневой грязью, скорость передвижения по маршруту резко падала.
Джип-то ещё бодрился, весело и неустанно катил вперёд, оптимистически похрюкивая, а вот «форду» приходилось очень туго: мотор надсадно кашлял, над капотом — через каждые десять минут — поднималось молочно-белое облако горячего пара.
Денис резко надавил на клаксон, замахал рукой, сигнализируя о необходимости очередной остановки. Высмотрел подходящее место, съехал на обочину. Через пять минут задним ходом подъехал джип, уверенно припарковался рядом.
— Что, опять закипел? — поинтересовался Крест. — Да, ну вы с Иваном и купили машину! Сколько, дон Оскар, ты уже залил воды в радиатор этого монстра?
— Восемьдесят литров, — Денис постучал костяшками правой руки по пустой полиэтиленовой канистре. — А вода-то и заканчивается. Только семь-восемь литров осталось. Что дальше будем делать?
— Что делать, что делать…, - проворчал Санёк. — Не из канавы же грязную воду заливать…. Придётся в джунгли идти, то бишь, в сельву, вдоль этого бурого ручейка. Он там, наверняка, где-нибудь разливается, найдём чистую воду…. Давай, командир, надевай резиновые сапоги, застёгивайся на все пуговицы, сходим с тобой за водичкой, а Иван-бездельник пока здесь подежурит, толку от него…
— Если что, и я могу сходить, — хмуро заявил юноша.
— Сиди уж! — криво ухмыльнулся Крест. — Ты же змей боишься до полной потери памяти. Или, уже забыл? А их там — просто немерено….
Денис ещё раз проверил герметичность своей одежды: не торопясь, ощупал ладонями все пуговицы и завязки, натянул брюки с резинками поверх сапог. Забросил на плечи сорокалитровую пластиковую ёмкость, крепко зажал в правой руке рукоять мачете.
— Готов? — спросил Саня. — Тогда, без лишних раздумий, пошли! Только чётко помни, что змей здесь гораздо больше, чем в филиппинских джунглях. В разы, так его, больше…. Те джунгли — полная одноразовая фигня, в них и обычный школьник выживет преспокойно, если он, конечно, не полный придурок по жизни…. А тут — сельва! Это, доложу я тебе…. Хотя, чего это я распинаюсь? Скоро сам всё поймёшь. Запомни: мачете в сельве предназначены, в первую очередь, для уничтожения змей, и, только во вторую очередь, для расчистки дороги от лиан и кустарника…
Парагвайские мачете, и, правда, очень здорово отличались от филиппинских: гораздо более длинные, широкие и тяжёлые, с дополнительной режущей кромкой.
Небо, полностью затянутое низкими серыми тучами, частая капель, безостановочно падающая с мохнатых веток деревьев, душный воздух — вперемешку с водяными испарениями и характерными миазмами…
В густом подлеске очень здорово мешали передвигаться толстенные лианы: их ведь не обойдёшь, не
