отряда: у Зорго пуля в животе сидит — без сознанья бравый Капитан лежит, бредит, Нуру с головой забинтованной рядом с ним сидит, за руку держит, у Лёхи плечо прострелено, у Мэлви в бедре осколок гранаты, у остальных — разное, по мелочам. У меня только касательное ранение головы, например, только кожу на черепушке шальным осколком ободрало совсем немного, Бернд вообще только фингалом отделался — во время рукопашной Кью исхитрился ему армейским ботинком врезать.
У каждой Победы — своя цена, а вообще, — легко отделались, хуже гораздо всё могло обернуться.
Чиго могилы для погибших выкопали в сторонке, похоронили мы наших товарищей погибших, сказали по несколько слов добрых, да и к делам текущим вернулись — плохо совсем со временем было, совсем скоро десантура американская запросто могла нагрянуть. Оба их вертолёта мы с Берндом спалили успешно, так что об базы столичной им до нас на джипах часов десять переть, не меньше, да и ночь скоро наступит. Скорее всего, они к нам только на рассвете сунутся.
Мэлви своих отправил лошадей и мулов, из загона разбежавшихся, ловить — пригодятся, когда от погони улепётывать будем.
Айна, Бернд и Мари, к которой зрение возвращаться постепенно начало, перевязкой ран занялись, я же со стариком Негро — приготовлением обеда. Костерок запалили, воды вскипятили, консервов разных наоткрывали.
Нуру в это время пошла посмотреть, что там от домика Брауна осталось, нет ли полезного чего. Возвращается — улыбка до ушей, в руках бочонок деревянный, литров на восемь, слегка от огня почерневший.
Джека в щёку чмокнула.
— Это, радостно говорит, — Вино из ягод дикой сливы, очень вкусное.
Джек краник бронзовый повернул, рот под тоненькую струйку подставил, несколько глотков сделав, подтвердил:
— Действительно — сливовое вино, и превосходное! Про это вино даже романс старинный есть, на испанском, вот — послушайте:
И я того вина попробовал.
— Да, Джек, — соглашаюсь, — И вино отличное, и романс твой — что надо.
Солнце уже за горизонт закатилось. Постелили на траве, около костра, пару плащ палаток, разнообразные консервы открытые — в художественном беспорядке расставили. Похоже, все вилки и ложки под землёй оставили, действительно, зачем в бою вилки с ложками? Да ничего, ножи то у всех имеются, если голоден — и с помощью ножа перекусишь.
Маркиз, где-то бой пересидевший, появился. К ногам Джедди привалился, заурчал громко.
Расселись, Нуру пустой котелок, трёхлитровый взяла, наполнила из бочонка вином сливовым и давай всех обходить по очереди — кружек то тоже в наличие не наблюдалось.
Первым котелок из рук Нуру Лёха взял.
— Я хочу выпить, — говорит хрипло, волнуясь немного, — За самое дорогое, как учил Че, что есть в жизни у каждого человека, — за Свободу!
Сделал несколько глотков, Айне котелок передал.
Айна вина попробовала, котелок Нуру передала, а уже потом от себя добавила:
— А ещё — за Любовь! И за детей наших будущих!
И смотрит на Лёху лукаво, с подначкой, а тот только ресницами удивлённо хлопает — дурак дураком.
— Ура! Ура! — все радостно завопили, даже в воздух постреляли немного — но, от души.
Нуру, меж тем, улыбаясь широко и радушно, к Мари подошла, котелок с вином ей протягивая:
— Отведайте, милая Мари этого славного вина! От души предлагаю! Дикая слива в наших краях — символ Любви искренней, большой, до гроба!
Мари котелок с вином в руки взяла, неотрывно на Бернда глядя, приготовилась несколько слов сказать,
Но — не успела.
Нуру ловко кинжал из ножен выхватила, и ударила Мари — под сердце.
Быстро всё так получилось, никто помешать ей не сумел.
Какой же я дурак, нет, даже не дурак — сволочь последняя!
Знал же, на уровне подсознанья, — не кончится это добром.
Как же — голливудских фильмов — досыта насмотрелся. У них там как: кончается, вроде, история романтическая — полным хэппи-эндом, главные Герой и Героиня — целуются, и тут, из под обломков здания, какого разрушенного — мерзкий Монстр, убитый уже много раз, поднимается, и, Герою, либо — Героине — в спину подло стреляет…
Знал ведь всё, а не досмотрел! Предлагала же Айна тогда: убить эту Нуру сразу, пакости не дожидаясь, — не послушал, слюнтяй хренов!
Нуру тут же на части порвали, конечно. Первой Айна свой нож метнула — веер серебристый в воздухе прожужжал, у Нуру из горла фонтан кровавый забил. Я револьвер свой в убийцу подлую разрядил, Лёха — обойму Калашникова, остальные….
Порвать порвали, а толку?
Хрипит Мари, стонет протяжно — практически воет.
Посмотрел, нож то неглубоко совсем вошёл, да и сердца, судя по всему, не задел, может подвох какой имеется?
Джек Негро подошёл, с мёртвого тела Нуру ножны снял, понюхал — в лице переменился.
— Плохо всё совсем, — голосом дрожащим говорит, Это — яд «бозанко», страшный, смертельный!
Айна ножны в руках повертела, подтверждает:
— Да, «бозанко» — страшная штука, придуманная пару тысяч лет назад — ради интересов серьёзных — насквозь. От него нет спасения, человек, которому он в кровь попал, — умирает долго, в мучениях страшных…..
Осторожно кинжал из груди Мари вытащили, рану перекисью водорода промыли, спиртом
