Напрасно всё - Сашенька тихонько к ним подошла - раз - два, пистолетной рукояткой - только мозги - в разные стороны.
Ну, про мозги это я, конечно, загнул, но, сильно так саданула - до крови.
- Ну что, мальчики, - спрашивает, - Акт 'приёма-передач' будем оформлять, или - так разойдёмся? А Вы, Витя, - улыбаясь, - Не дарите мне розы - никогда. Я кактусы очень уважаю, коллекционные только - из Мексики, или какой иной - Патагонии.
Села в свой лазоревый 'Мерс' - да и укатила - по делам.
А Толстый стоит - только сопли - по щекам текут.
После этого случая, стал я Сашенькиного общества избегать старательно.
Почему? Сам не знаю. Вроде взрослый уже мужик, не те ещё виды видавший, - но не могу её больше видеть - и всё тут, сломалось что-то. Без комментариев.
Байка пятая.
Нас - 'эллевен'!
Когда первые мысли об иммиграции появились? Самые первые, наверное, - после поездки в Таиланд.
Решили Новый 1995 год встретить - с ноткой оригинальности, какой-никакой - в местах экзотических, у моря тёплого.
В экспедиционный корпус одиннадцать бойцов вошло: я, Димон Покрышкин, Абрам Моисеевич, плюсом - жёны и дети. Из детей - четверо - совсем малыши ещё, от четырёх до шести лет, и старшая над ними - Юлька, дочь Моисеевича от первого брака, ей тринадцать уже исполнилось.
Улетали из Питера - минус двадцать на градуснике было, прилетаем в Патайю - плюс тридцать за бортом - красота!
Рассаживаемся в огромном комфортабельном автобусе, который должен нас до гостинице доставить, но не едем пока - ждём чего-то, или - кого-то.
Вдруг, наши жёны начинают активно носами вертеть - явно табачным дымком попахивает. А вот и виновники обнаруживаются: сидят себе два бритых субъекта южной внешности, в компании с двумя моделями - явно, не тяжёлого поведения, и дымят себе - что два паровоза.
Жёны наши тут же смуту затеяли, стыдить хулиганов начали, мол, в автобусе - дети маленькие, нельзя здесь курить!
А братки бритые - только смеются в ответ, шуточками отделываются.
Приходится вмешиваться в ситуацию. Димон встаёт, и веско так, говорит:
- На выход прошу, уважаемые, - 'предъява' к вам нешуточная будет, серьёзная - нешутейная.
И сам из автобуса выходит, и мы с Моисеечем - за ним следом. Через минуту и бритоголовые к нам присоединились, в чём, мол, дело - вопрошают.
- Девчонок наших вы обидели, - Покрышкин заявляет, - И не просто так - 'девчонок', а жён полноценных! Поэтому, по прибытию назад в Питер, на следующий же день - стрелку мы вам назначаем, в десять утра, как полагается - на Дворцовой площади, чтобы вы в городе нашем случайно не заблудились бы.
А Абрам Моисеевич метра на три в сторону отошёл и с кем-то по мобиле громко треплется. Что характерно - на каком-то иностранном языке, ругается - судя по всему, недовольство изображает, руками размахивает.
А Димка продолжает тем временем:
- А может и прямо здесь - вопрос этот решим. Сейчас наш кореш с местным Смотрящим вопрос перетрёт - решение то и примем, бесповоротное.
Стоят братки, ушами хлопают, взляд с Покрышкина на Моисеевича переводят - ничего понять не могут. Наконец, тот, что повыше, слово берёт:
- Извиняйте, пацаны, действительно - косяк вышел. Случайно это, не со зла - обрадовались просто, что по левым паспортам за границу вырваться удалось. И перед жёнами вашими извинимся, и материально, если что, ответим. Не беспокойте только Смотрящего - по пустякам таким.
Моисеич тут же телефон отключил, Димон - 'предъяву' снял, о компенсации договорились - за счёт обидчиков сползать, 'взрослым составом', в самый шикарный местный ресторан, а детям - игрушки всякие, в достойных количествах.
Едем в автобусе, я тихонько так у Абрама Моисеевича интересуюсь:
- А куда это ты, друг, звонил? И на каком языке - трепался?
- В Израиль звонил, - Моисеич отвечает, - Тётке двоюродной, с Новым Годом поздравлял - на иврите, конечно. А что?
Я только головой восхищённо покачал.
Размещаемся в гостинице шикарной, пятизвёздочной, через десять минут всей дружной бандой, с воплями и визгом - лезем в бассейн. Плескаемся часа два, удовольствие - да и только.
Утром выясняется, что до моря чистого, где купаться можно - километров пять, и добираться туда надо на специальных открытых мини-автобусах, водители на них - местные, но английский язык - понимают немного.
Как назло - мы все, включая старшую дочку Моисеевича, немецкий в школе учили.
Правда, сам Мосеевич несколько лет назад целый месяц на курсы английского проходил - да и бросил, по лени своей. Но, всё же - хоть так. Назначаем его - главным толмачом, тем более - иврит знает, полиглот - одним словом.
Не подвёл Моисеич, смело к шофёру, около мустанга своего загорающему, подходит, и, доходчиво так - объясняет, сопровождая свою речь нехилой жестикуляцией:
- Слышь, как там тебя, Маугли. Нас - эллевен! Отвези нас - нах Меер. Вифель костен дизе?
Бедный таец улыбается, что-то лопочет, на пальцах пытается объясняться.
Минут через пять становится ясно - тридцать батов (местные деньги) хочет.
- Ноу проблем! Вери, вери - гуд! - Радостно соглашается Моисеич.
Рассаживаемся в автомобиль, едем к морю.
Вокруг - лепота несказанная. Белые домишки, сады цветущие, воздух - нектар божественный. Едем медленно - люди приветливые на встречу идут, улыбаются нам, руками радостно машут. И лица у всех - добрые какие-то, улыбки широкие - в России лиц таких и вовсе не увидишь, разве что, у депутатов - перед камерами телевизионными.
А Моисеич, он же коммерсант - до мозга костей, решил водилу всё же 'развести' немного.
- Слышь, Маугли, - говорит, - У меня с умножением - всё в порядке: тридцать на эллевен умножить -
