или это просто ходуном ходила земля? Мимо плыли горшки, сундуки, измочаленные пальмовые стволы; на крутящейся, сорванной вместе с косяком двери, вцепившись когтями, висела кошка — мокрая, взъерошенная, дико мяукавшая.
И лишь когда вода пошла вспять, дойдя капитан-командору, прижавшемуся к рухнувшей стене, до колен, он понял, что пока еще жив.
А потом вновь ударило в грудь: Бригитт!!!
Ударило сильнее рухнувших камней собора, который двадцать лет строили доставленные из Хойделла лучшие мастера в знак Эллова благословения на право владеть этой землей, видать, ныне взятого Всевышним назад.
Спасти ее, уберечь от безумной ярости стихии! Сейчас он не был ни капитан-командором, ни рыцарем короны, ни даже дворянином, а всего лишь мужчиной, пытающимся спасти любимое существо.
Впоследствии он вновь станет командиром эскадры и начальником гарнизона.
Будет вместе со своими уцелевшими матросами и солдатами растаскивать развалины, выволакивая из руин мертвых вперемешку с еще живыми, будет вешать на наскоро сбитых виселицах мародеров и грабителей, а вслед за тем, надрываясь, наваливать баррикады в проломах стен на случай пиратского нападения.
Но сейчас лишь одна мысль о Бригитт владела им.
Вода медленно отхлынула, сбегая с улиц, и следом за ней побежал Домналл, пытаясь найти среди руин дорогу к дому адмирала.
Вокруг громоздились, словно сплошные завалы бурелома, обломки стен, ограды, ворота, бочки и тюки товара, закинутые стихией на городские улицы, вывороченные с корнем деревья и раскиданные людские тела — ни дать ни взять сломанные куклы, выброшенные капризной великаншей. Клочья водорослей, дохлая рыба, трясущееся желе медуз…
От развалин домов поднимался дым — там, куда не дошла волна, разгорались пожары: пламя из раздавленных ламп и разбитых кухонных очагов вырвалось на волю. Под обломками стонали раненые, трупы лежали прямо под ногами.
На развалинах копошились люди — в первое мгновение его это изумило: ему чудилось, что должны были погибнуть почти все… Но люди были живы — перекликались, ругались, молились вперемешку с богохульствами и рыданиями, лихорадочно разбирали груды камня и бревен или безучастно сидели на обломках своего гнезда…
Он вышел на знакомый гребень холма и остолбенел.
Нет, несмотря на то, что адмиральская резиденция превратилась в руины, он ее узнал. Вот только не понял — почему она вдруг стоит почти у берега моря?
Ок Ринн так и стоял, глядя на бурлящее, взбаламученное, мутное от поднявшегося со дна песка и ила море в клочках пены, что плескалось там, где еще недавно был город.
Песчаный берег, косо уходящий в воду, усеивали обломки; за полосой прибоя в море плавал оставшийся от Стормтона мусор. Сломанные пальмы, сорванные измочаленные листья, доски, камни, сорванные с фундамента целиком деревянные домишки… Из воды высовывались обломанные мачты затонувших судов. На торчащих остатках стен переливались блики от пляшущих волн. Какой-то одуревший от случившегося морской крокодил плескался во дворике бывшего особняка, совершенно не обращая внимания на лакомую добычу — треплемую зыбью тушу крупного архитеутиса, чьи щупальца застряли под рухнувшими колоннами.
А вдалеке так же, как всегда, таяли в дымке горы, и ветер был свеж, будто после шторма; закрой глаза, и покажется, что ничего не случилось. Но даже сейчас было видно, что рисунок горных хребтов тоже изменился.
Капитан с каким-то ледяным спокойствием направил шаги к дому Оскара ок Л'лири.
Прямо перед особняком, проломив крышу и наполовину обрушив стены, лежал на боку, уставившись бушпритом в небо, тысячетонный танисский «купец».
Из проломленного трюма, как кишки из распоротого брюха, вываливались плети грязно-белых жгутов — дорогие восточные ткани, превращенные в мусор, как и весь этот несчастный город.
Домналл подошел, припадая на ногу. Над стеной, краснеющей разбитым кирпичом, нависла, заслоняя небо, облепленная водорослями, пахнущая смолой черная округлость борта.
Шагнул в сторону — и едва не наступил на труп.
В тени корабля, раскинув руки, сломанной куклой, лицом в глубокой луже лежала утопленница — девушка в голубом кружевном платье. Фигурная шпилька с черной жемчужиной торчала из растрепанной водой прически.
Бригитт…
Обреченно опустился на колени, не отводя взора от копны девичьих волос, где трепыхалась мелкая рыбешка, и взял остывающее запястье, проверяя пульс. Потом Домналл выронил бессильно упавшую кисть Бригитт и, запрокинув голову, уставился в синеву.
Сколько так просидел — час или минуту, — он бы не смог сказать, но из этого жуткого забытья его вывел тяжелый стон.
С надеждой устремил взор на лежащее перед ним девичье тело. Но чуда не произошло — оно все так же было неподвижно и мертво.
Стон доносился с другой стороны корабля.
Не понимая сам, зачем он это делает, и что ему до всех других, если больше нет Бригитт, капитан поднялся и побрел на звук.
Среди растерзанных кустов, наполовину придавленный лошадиным трупом и останками экипажа лежал адмирал ок Л'лири.
С первого же взгляда Домналл, видевший смерть много раз, понял, что спасти губернатора смог бы лишь сам Элл. Обломки кареты пронзили сильное грузное тело во многих местах, глубоко уйдя в плоть — как булавка натуралиста пронзает жука или бабочку. Крови вытекло немного, а значило это, что она вся внутри.
— Домналл, мальчик мой… — произнес адмирал, с усилием выдыхая воздух. — Вот я и отплавался…
— Я сейчас позову на помощь, вам нужен врач! — выдавил из себя ок Ринн.
— Мне нужен поп, хотя, похоже, их всех придавило в соборе… Не возись со мной, ищи Бригитт, спаси мою дочь!
Видимо, лицо молодого человека выдало его.
— Домналл, Домналл, скажи, что с Бригитт?! — прохрипел адмирал. — Скажи, ты… ты видел ее?!
— Нет, я… не видел леди ок Л'лири, — солгал, сдерживая слезы, молодой человек.
Пусть старик умрет спокойно, без ненужных страданий.
— Капитан-командор, приказываю говорить правду! — с неожиданной силой вцепился в длань Домналла губернатор. — Скажи мне — она… Она…
Офицер инстинктивно вырвал руку, чувствуя, как по лицу катятся слезы.
Адмирал всхлипнул, и две слюдяные дорожки побежали из-под набухших век.
— Я ведь… — прошептал он, — я ведь чувствовал. Норны не солгали, гадание-то было не на твою, а на ее судьбу. А знаешь — может статься, если б не моя проклятая гордыня, я бы отдал Бригитт тебе, и она была бы жива. Может, Элл бы не стал карать тебя за мои грехи, отнимая невесту?
— Я пойду за лекарем, — словно кто-то чужой двигал сейчас языком и губами ок Ринна.
— Не нужно, какой лекарь? Тем более, после всего… Поищи клирика, если хочешь оказать своему командиру последнюю услугу… Нет, поздно, мне уже совсем немного осталось, не успеешь. Тогда прими мою исповедь. Ты ведь помнишь, что если на корабле нет священника, то исповедь может принять и капитан…
— Адмирал… — начал было Домналл.
— Я не адмирал, не Оскар ок Л'лири, не барон, не лорд… — вымолвил старик.
«Он бредит!» — промелькнуло на краю сознания Домналла.
— Я не брежу и не подвинулся умом, — четким голосом заявил губернатор, словно прочтя мысли
