'Доставки... Будто я груз какой-то... Гад Иванов! - внезапно обозлился Подбельский. - И тот, что был в Уссурийске. И этот... Но во что это я вляпался-то, а?'.. Дальнейшие мысли превратились в кашу. Капитан больше не делал попыток освободиться. Позволил сопровождающему дотащить себя до припорошенного снегом уазика с закрашенными зеленой краской стеклами и затолкать на сиденье.
Оказавшись в уазике, Иванов достал из кармана одноразовый шприц, привычно быстро сделал инъекцию в шею Подбельскому, пронаблюдал, как тот вновь погружается в глубокий обморок, проверил у него пульс, приподнял веко, разглядывая зрачки, а потом велел шоферу:
- Все в порядке. Трогай...
Сознание вернулось рывком.
Подбельский открыл глаза и попытался осмотреться. Довольно большое помещение без окон, освещаемое лампами дневного света. Стены, пол и потолок обиты светлым пластиком. Вдоль одной из стен - стеклянные шкафы с медикаментами, несколько столов с компьютерами, микроскопами и еще какими-то приборами. Остальное пространство занято тремя рядами коек, а возле них прикроватные тумбочки. Сейчас все койки пусты, кроме той, на которой лежит сам Подбельский. Рядом с ним на стуле сидит человек в белом халате поверх военной формы. В воздухе витает острый запах лекарств.
- Очнулись? Ну и чудненько, - военврач протянул к Подбельскому растопыренную пятерню: - Сколько пальцев?
- Пять. Где я? - Капитан попытался сесть, опираясь дрожащими руками о край кровати.
- На месте своей новой службы. Это, - врач обвел рукой помещение, - карантинный блок госпиталя воинской части А-3. Сейчас я сделаю вам инъекцию, чтобы убрать неприятные последствия перехода...
- Перелета, - машинально поправил Подбельский. 'Вернее, не самого перелета, а той дури, которую вколол мне гад Иванов. Вначале подмешал в кофе, а потом и вколол...' - Вы, наверное, хотели сказать, перелета.
Человек в белом халате усмехнулся и смерил Подбельского странным взглядом.
- Я сказал то, что хотел сказать. Пе-ре-хо-да, - по слогам повторил он. - Вы на том свете, капитан. - Врач картинно вскинул руки и замогильным голосом прогудел: - Добро пожаловать в ад!
После коротких медицинских процедур Подбельскому позволили одеться и разрешили покинуть карантинный блок. Чокнутый доктор лично вывел его в общий коридор госпиталя.
- Хочу увидеть ваше лицо, когда вы посмотрите в окно, - пояснил он капитану.
Подбельский пожал плечами. 'Вот клоун! И как он только людей лечит? Ему же самому давно пора диагноз ставить'.
Окон в коридоре оказалось не так уж много, и все они были закрыты плотными алюминиевыми жалюзи. Помещения освещались лампами 'дневного света'.
Военврач подвел Подбельского к ближайшему окну и жестом фокусника поднял жалюзи.
- Глядите, капитан. Мы на шестом этаже... Кстати, госпиталь - самое высокое здание в городке, так что вид отсюда открывается чудесный.
Подбельский увидел двух-трехэтажные дома незнакомого поселка городского типа, широкую ленту реки, лес вдалеке и странный высокий шпиль с диском возле вершины, по силуэту напоминающий Останкинскую башню. Кроме шпиля все выглядело совсем обычным. Но было одно обстоятельство, повергшее Подбельского в шок. Он улетал из Красноярска в самый разгар зимы - с метелью, снегопадами и морозами, а тут стояло начало осени - ни единого клочка снега, хмурое небо, мелкий нудный дождь, пожухлая трава, у некоторых лиственниц порыжевшая хвоя, лужи, грязь...
Военврач с интересом наблюдал за выражением лица Подбельского, но оно оставалось непроницаемым, ничем не выдавая охватившие капитана недоумение и тревогу. Человек в белом халате разочарованно поморщился и указал рукой на реку:
- Знаете, как она называется? - Военврач задал вопрос и тут же сам на него ответил: - Подкаменная Тунгуска. Знакомо, правда? А вон тот высоченный горный пик... да-да, именно пик, он не рукотворен, это причуды природы... Он называется Останкинский шпиль, в честь небезызвестной башни. Похожа, да? Кстати, о причудах природы... Останкинский шпиль виден даже за несколько сотен километров - какой-то оптический эффект. Преломление воздуха или еще что-то в том же духе. Если захотите узнать поточнее, расспросите потом нашу научную братию. Но главное про Останкинский шпиль запомните вот что: перед каждым сиянием возле него возникает Двойник. Это точная копия пика, как бы сотканная из тумана. Или облаков. В общем, как только увидите, сразу поймете, о чем я... Наш Останкинский Шпиль - это своеобразный предсказатель неприятностей. Советую чаще поглядывать в его сторону, особенно, когда будете на маршруте. Возможно, однажды это спасет вам жизнь... Впрочем, здесь-то, в городке, беспокоиться не о чем - технари заранее оповещают население о приближающихся... хм... проблемах, да и укрытия тут выстроены на совесть.
Военврач посмотрел на Подбельского, ожидая шквала вопросов, но капитан молчал. Смотрел в окно и молчал. Рассматривал здания, реку и лес, а в голове билась лишь одна мысль:
'Осень... Здесь осень, а не зима! Но ведь я был в Красноярске всего несколько часов назад, и там стояла глухая декабрьская зима. А здесь... кстати, где? Если военврач не соврал, и река действительно Подкаменная Тунгуска, значит, я по-прежнему в Сибири... Может, даже меня вернули обратно в Ванавару... Хотя там нет никакого Останкинского шпиля. Я ни о чем подобном даже не слыхал. В любом случае, если это Сибирь, здесь должна быть зима. Я что, проспал почти год?!'
- Какое сегодня число? - голос Подбельского почти не дрожал, да и выражение лица осталось невозмутимым.
Врач разочарованно вздохнул:
- С вами неинтересно. Вы как истукан. Манекен в погонах. Ни воплей: 'Где я?!' Ни отвисшей челюсти и вытаращенных глаз. Большинство новичков ведут себя совершенно иначе...
- Какой сегодня день? - повторил капитан. Он не повысил голоса, спросил вроде равнодушно и негромко, но врач вдруг осекся, буркнул:
- Да все тот же день, тот же. Пятнадцатое декабря 2010 года. Только здесь привычный календарь не работает. Зимы вообще не бывает. Впрочем, как и остальных времен года. У нас тут одно сплошное межсезонье - бесконечный сентябрь круглый год. Мы поэтому и месяцы зовем не январь, февраль, март, а по порядковому номеру: первый, второй, третий... Погода весь год отвратная, ни тепло, ни холодно: от пяти до пятнадцати градусов тепла. Небо чаще всего затянуто тучами. Это в лучшем случае.
- А в худшем?
- Дождь, причем с грозой. Да-да, именно с грозой. Только не с той, привычной, летней. Здесь грозы куда яростней, - врач поежился. - Короче, извращенный, хмурый и неприветливый мир.
- Так что это за место? - спросил Подбельский. - Где конкретно мы находимся?
- На том свете. Я вам уже говорил, - напомнил врач. Теперь его слова прозвучали обыденно и чуть устало, и Подбельский вдруг поверил, что этот чудаковатый человек говорит правду...
Отдельную бригаду военных егерей возглавлял полковник Нефедов. Из госпиталя Подбельского отправили прямиком к нему.
Капитан по всей форме доложил о прибытии.
- Вас уже ввели в курс дела? - поинтересовался Нефедов.
- Никак нет. На предварительной беседе с неким Ивановым прозвучало лишь название ОБВЕ. - Про мутноватые россказни врача о 'том свете', 'двойнике' и 'сиянии' Подбельский решил не упоминать.
- Тогда так: сейчас отправляйтесь в группу технической поддержки. Там и узнаете все необходимые подробности предстоящей службы.
Заместитель руководителя группы технической поддержки капитан Скворцов оказался, несмотря на звание, человеком абсолютно не военным. Впрочем, и на типичного ученого он тоже походил мало. Скворцов встретил Подбельского словно давнего приятеля, моментально перешел на 'ты', стал называть по имени - Андрюхой и предложил хлопнуть по сто грамм 'холодненькой' за знакомство.
- Нет уж, - отказался Подбельский, моментально вспомнив кофе с коньяком Иванова. 'Может, у них тут традиция такая - подливать новичкам в питье всякую дрянь'.
