Опустевший баул полетел следом, как и документы на имя незадачливого наркомана, потерявшего 'сегодня' паспорт за дозу 'снежка'. Я снова стал привычно безликим. Стрелки, если и были удивлены ритуалом приезжего гостя, то виду не подали. И через 40 минут 'паджеро' въезжал на территорию резиденции местного 'законника'. На этом церемонии кончились-ребятки загнали японца в гараж, а я поднялся в дом.
Ещё через сутки мы с выделенным мне провожатым подъезжали на покоцанной 'девяностодевятой' к месту встречи - гостинице на окраине Орловщины. Там я распрощался с ним и тот, крутанув рулём резко газанул и умчался обратно. Я же подхватил рюкзак и, сверяясь с электронной картой на наладоннике, пошёл к точке рандеву.
Дела обстояли неважно - мои фотороботы появились в Интерполе. Значит благополучие, так манившее меня, подождёт - аэропорты для меня закрыты, если я не хочу быть загнанной в угол крысой. Источник беспокойства оказался тоталитарной сектой с определённым влиянием во властных кругах. Предложение, сделанное мне работодателем под кодом Клиент49, в какой-то степени успокоило - если из меня и собирались сделать громоотвод, то не столь явно и в далёкой перспективе. А к этому времени я постараюсь продумать план своего исчезновения. Асиенда и креолки подождут.
Так и оказался я на болотах Чернобыльской Зоны, исходив, истоптав свою тропинку. Работёнка, предложенная 49ым была несложной - встретить на границе зоны людей, проводить их до определённой точки, где их встречали люди от клиента. Местная живность сторонилась меня - два артефакта позаимствованных у работодателя, подвешенные на разгрузке комбеза давали понять тварям, что на Болотах я нелишний, стрелял я редко, в основном двуногих скотов. В этот день я привычно для себя встретил трёх приличного вида людей, проинструктировал их, помог правильно подогнать экипировку. И мы двинулись в сторону Дальнего хутора, где моих клиентов ждали люди 49го. Выброс ожидался не ранее, чем через 18 часов, воздух, насыщенный влагой, нес запах тины. Обширные Припятские болота простирались на много километров, расространяя запах прели. Не смотря на то, что весна ещё не пришла, снега здесь не было. Не в первый раз я вёл людей этим маршрутом, так как окрестная живность была куда менее опасна, чем стаи мародёров с растяжками и огнестрельным оружием. Сюда они не совались, боясь слепых псов и псевдособов, в изобилии расплодившихся в этом заповедном месте.
Один из очкариков, глядя на меня, стянул капюшон научного комбеза и донимал болтовнёй. Нервничал. Я отвечал редкими междометиями, поддерживая фон и контролируя обстановку. Местные отморозки из мародёр твующего клана 'Ренегаты' начинали беспокоить работодателя, любившего покой и тишину, пару раз нападали на торговый караван 'Долговцев', но оба раза получив по зубам от серьёзных и обученных военному делу граждан, переключились на приезжих очкариков - те обычно имели при себе ценное оборудование, чистую еду, медикаменты, но организованное сопротивление оказать не могли. И попадали в рабство к клану. Местным же сталкерам-одиночкам 49й не доверял, предпочитая иметь дело с очень ограниченным кругом лиц. Оно, по моему разумению, и верно - чем меньше круг осведомлённых, тем проще жить.
Неожиданно послышался громкий треск. Очкарик схватился за «форт» в тактической кобуре, но я потеснил его назад и придавил руку, не давая сделать очевидную глупость. Мимо, проламывая кусты, бежало стадо кабанов. Послышался лай и скулёж, и мимо нас промчалась стая слепых собак. На охоту это было непохоже - стадо свирепых болотных кабанов порвало и затоптало бы собак в клочки. Что-то было не так. Вздыбленный огромный псевдособ проскочил в метре от меня - на нас внимания он не обратил. Я поднял руку и приказал оставаться на месте, а сам поднялся на насыпь. То, что я увидел, мне не понравилось. Небо налилось багровым светом, полыхали зарницы. Прогнозист клана Алхимиков обманулся - Выброс начался раньше. Ближайшим укрытием был коллектор у железнодорожного моста. И я бегом рванул к группе.
– Живее, если охота домой вернуться! Выброс! За мной, бегом в укрытие!
Очкарик испуганно вжал голову в плечи, точно черепаха, его попутчики растерянно смотрели в никуда, в их глазах застыл ужас.. Я рукоприкладством и руганью энергично вывел их из оцепенения и подгонял до самого убежища. Загнав в коллектор, оглянулся и тут меня накрыло волной. Глаза налились кровью, уши заложило и я, потеряв сознание, рухнул на землю…
Глава 3. Поиск.
Вначале было Слово.
Вернее сначала вернулся слух.
– Удивительно, но не считая энцефалограммы головного мозга все показатели организма в норме.
– Профессор, вы как-нибудь можете объяснить тот факт, что он пережил Выброс?
– Я затрудняюсь, что-либо и предполагать. Феномен Выброса до конца не изучен…
Потом перед глазами появился потолок, серый, в трещинах штукатурки, я опустил взгляд и увидел стену, оклеенную древними обоями. Раздалось приятное мелодичное сопрано:' Он пришёл в себя, полковник'. Я повернул голову-на меня смотрела симпатичная девушка со смешливыми зелёными глазами. Рыжые прядки выбивались из под косынки, правильный овал лица, чуть пухлые губы, крутой изгиб бровей. Увидев, что на неё смотрят, девушка чуть улыбнулась и предложила:'Вот, испейте', поднеся поилку поближе к моему рту.
Я глотнул, хотел было поблагодарить, но слова лезвием застряли в пересохшем горле и лишь кивнул головой. - Давайте ка, я вам помогу сесть-сказала она.
Подошёл пожилой человек, лет 50-60, видимо врач. Взяв меня за запястье привычно нащупал пульс, о чём-то пошевелив губами, достал фонарик-карандаш и посветил мне на зрачок.
– Я могу поговорить с ним, профессор Каланча?-раздался требовательный тенор.
– Чуть погодя он ответит на ваши вопросы.-И в сторону, - Маруся, принеси ему бульона.
– Тогда я зайду позже-сказал требовательный тенор.
– Да, я думаю часа через два всё будет в порядке.
Обладатель тенора появился в моём поле зрения. Это был крепкий, сухопарый человек, таких зовут жилистыми, одет привычно для здешних мест - камка цвета 'Осень', тельник, высокие берцы, разгрузка, кепи-конфедератка. На меня смотрели серые проницательные глаза, я отметил жесткие черты лица, высокий лоб, седоватые брови и аккуратную щётку усов над верхней губой. Он представился мне.
– Полковник Лебедев Михаил Петрович. После чего козырнул и вышел из комнаты.
– Спешим, торопимся, - недовольно пробурчал профессор Каланча и лукаво подмигнул мне, - Маша!
Девушка вошла в комнату, неся поднос с чашкой из которой шёл неземной аромат. И тут я почувствовал, что голоден. Девушка села рядом со мной, видимо намереваясь накормить меня с ложечки, но я жестом попросил её повременить. Напрягшись, я облокотился и спустил ноги с постели. Девушка недовольно поморщилась.
– Ну вот это то зачем? Всё доказываете, что уже большой мальчик?
Я пододвинулся ближе к тумбе-голова не кружилась, но слабость в ногах ощущалась. Глотнув бульона прямо из чашки я сказал ей:'Спасибо Вам, Маша!' Даже сам удивился! Всё ещё недоверчиво поглядывая на меня, она улыбнулась.
– Приятно снова вернуться к жизни.
– Папа говорил, что скоро Вы придёте в себя. Всё-таки четверо суток лежали на внутривенном питании.
– Какое сегодня число? - спросил я, пытаясь понять сколько я пролежал в беспамятстве.
– 25 марта.
– Вот дьявол! Извините, - поправился я, - А где я сейчас?
– У нас, на базе.
– Ну это то я понял…
– База клана 'Чистое Небо'.
– Значит в Зоне, - облегчённо выдохнул я.
– Ох, что же вам, мужики, спокойно жить не хочется?
Маша встала и пошла к двери.
– Как доедите, поставьте чашку на тумбу, - произнесла она и вышла.
– Видимо в заднице свербит, - риторически произнёс я, - А действительно, с чего?
