на молитву и лишь на другой день к вечеру, снова прочтя молитвы и псалмы, позволил ему приняться за пищу.
И тут Павел желал воспользоваться лишь одним хлебом, как сделал это и его учитель. А когда святой стал угощать его, он ответил, что с него достаточно одного хлеба, так как он думает быть монахом и так как Антоний накануне сказал ему, что, как монах, сам Антоний возьмет только один хлеб.
В таких испытаниях прошло несколько времени. Антоний нарочно усиливал суровость своих требований, чтобы посмотреть, не будет ли он тем устрашен. Наконец, вполне удовлетворенный его покорностью, его рвением, он сказал: «Если ты, брат, можешь жить постоянно, как вел себя эти дни, то я согласен, чтобы ты остался со мной». На это Павел ответил: «Не знаю, предпишешь ли ты мне что-нибудь более трудное, но мне нетяжело исполнять то, что ты назначал мне доселе». Тогда преп. Антоний, не сомневаясь более, что Бог послал ему этого человека, чтобы подражать его жизни, принял его окончательно под свое руководство.
Принятый таким образом в число иноков, Павел стал исполнять со всяческим усердием советы своего учителя. Антоний предписал ему, между прочим, облегчать тяжесть уединения ручным трудом; часто возносить свой ум к Богу, между тем как пальцы будут заняты работой; вкушать пищу только вечером и никогда не насыщаться, особенно не пить досыта, хотя бы и воды. Преп. Антоний понимал, что главный подвиг Павла должен состоять в послушании. И он продолжал испытывать его в этой добродетели, приказывая часто ему такие вещи, которые казались безумными. Преподобный старался беспрекословным исполнением таких приказаний выработать в нем совершенное отречение от своей воли.
Так, он однажды приказал ему в течение целого дня черпать воду из колодца и лить ее на землю; другой раз — расплетать только что сплетенные им корзины и снова плести их; распороть себе одежду, потом сшить ее и снова распороть. Когда ему однажды принесли горшок с медом, он приказал разбить этот горшок, оставить мед течь в разные стороны и затем сбирать его раковиной, следя, чтобы не попалось в мед никакого сору. Во всех этих случаях Павел оказывал немое и немедленное послушание.
Он был настолько внимателен к малейшим жестам преподобного Антония, что принимал их все с таким же усердием, как будто считал их за Божии повеления. Несколько знаменитейших отшельников посетили однажды святого, и завязалась длинная беседа об Иисусе Христе и о пророках. Павел присутствовал при этом споре и в простоте своей спросил, были ли пророки до Христа или Христос после пророков. Преп. Антоний покраснел за своего ученика при этом странном вопросе, и с великой кротостью он сделал ему знак рукой выйти и молчать.
Павел так строго исполнил это приказание, что не стал вовсе говорить и не появлялся даже между братией. Об этом предупредили Антония, и когда тот спросил у него причины его поведения, то, с удивлением отнесясь к его исполнительности, сказал другим отшельникам: «Воистину этот человек — живой укор нам. Мы и Бога, говорящего нам с высоты Небес, не слушаемся. А вы видите, как исполняет он малейшее слово, выходящее из моих уст».
Преп. Антоний часто прибегал в разговоре с братией к примеру Павла, чтобы показать, что те, которые хотят быть совершенными, не должны сами собой распоряжаться и следовать собственным мнениям, как бы они ни казались хороши. Но прежде всего приучиться отвергать собственную личность, следуя примеру Иисуса Христа, Который говорил, что Он пришел в мир не для того, чтобы творить золю Свою, но волю пославшего Его Отца. Такими великими испытаниями, таким полным отречением золи преп. Павел достиг столь высокого совершенства, что св. Антоний не смотрел на него больше, как на ученика, но как на отшельника, который может жить один. Он выстроил для него в трех или четырех милях от своей кельи другую келью и сказал ему: «Вот, ты с помощью Божией стал иноком. Живи же теперь один, чтобы искуситься в борьбе с демоном, и помни, что частые битвы, которые надо выдерживать в пустыне, требуют постоянных молитв».
После этой разлуки преп. Антоний часто навещал своего ученика и имел радость постоянно заставать его за теми занятиями, которые он ему предписал.
Едва провел Павел год в своей новой келье, как Господь пожелал явить через него все значение простоты и послушания. Господь даровал ему дары чудес, и в особенности дар изгнания из бесноватых духов. Он творил большие чудеса и даже в большем количестве, чем его великий учитель. Издали стекались к нему в надежде исцеления. Преп. Антоний боялся даже, что Павел углубится еще далее в пустыню, чтобы наслаждаться там чудными радостями созерцания и уединения, которые он уже испытал. Поэтому он приказал Павлу никуда не уходить и принял на себя обязанность принимать его посетителей. Когда же он сам не мог их исцелить, он отправлял их к Павлу, и всегда с успехом тот исцелял их.
К преп. Антонию привели молодого человека, одержимого упорным и злым бесом. Он в ярости изрыгал хулу на Самого Бога и разрывал тех, кто к нему приближался. Как только Антоний увидал этого несчастного, он объявил спутникам больного, что он не имеет еще власти над этими главнейшими духами и что эта благодать дана Павлу Препростому, и все вместе с Антонием пошли просить Павла изгнать беса.
Павел, который всегда считал Антония своим господином и который по смирению приписывал Антонию все чудеса, которые сам творил, встал, совершил горячую молитву и сказал бесу, что авва Антоний повелевает ему выйти из тела этого человека, чтобы он, выздоровев, славил Бога. Но демон отвечал лишь бранью, называя его и его святого учителя обманщиками, старыми обжорами, бездельниками, людьми, которых ничем нельзя удовлетворить, которым недостаточно казалось властвовать в их монастыре и которые хотели распространить и на него свою тиранию. «Ты выйдешь, однако, — сказал ему Павел, — или я сейчас же скажу об этом Иисусу Христу. Да, я объявляю Его именем, что, если ты будешь упорно оставаться, я пожалуюсь Иисусу Христу, и Он поступит с тобою, как ты заслуживаешь». Демон не послушался и стал произносить хулу на Спасителя. Тогда Павел, одушевленный святым гневом против этого гордого духа, оставил бесноватого у себя в келье и пошел молиться на возвышенной скале. Под прямыми лучами жгучего солнца он стоял неподвижно, как столб, молясь и ожидая, чтобы Бог услышал его. Не видя еще исполнения своей молитвы, он наконец сказал Богу, как ребенок, говорящий с отцом: «Спаситель мой, Иисус Христос, распятый за меня при Понтийском Пилате? Ты видишь, что я не сойду с этой скалы, не буду ни есть, ни пить, пока Ты не избавишь этого человека от одержащего его демона». И тотчас Господь, как будто не желая огорчить Павла, исполнил его молитву: в ту же минуту из кельи, где находился бесноватый, раздался крик демона: «Выхожу, выхожу, меня изгоняют силой: смирение и простота Павла принуждают меня бежать...» Он тотчас же вышел и принял форму громадного дракона, доползшего до моря и бросившегося туда.
Павел получил также необыкновенную благодать видеть глубину сердца людей, ходивших в церковь. Состояние совести людей он видел столь же ясно, как другие видят людские лица. Находясь однажды в монастыре, он после духовной беседы с некоторым иноками пошел с ними в церковь для совершения литургии. Павел стал смотреть на входивших в церковь. Все они имели светлые лица, на которых сияла радость и благое настроение их душ; за каждым следовал Ангел, радовавшийся их доброму расположению. Но он увидал одного, у которого совесть была обременена грехом. Он показался ему с черным телом и покрытым мрачной тучей. Демон держал его связанным, и его Ангел следовал за ним издали печальный.
Грустное состояние этого человека так тронуло Павла, что он стал плакать и стонать и остался вне церкви, не желая войти в нее. Иноки, заметившие его горесть, полагали, что Бог открыл ему дурное состояние совести, и стали расспрашивать его с целью покаяться в грехах. Но он не хотел им ничего сказать, продолжал быть распростертым у церковной двери и не переставал плакать и стонать.
Он подождал окончания службы, чтобы посмотреть, не выйдет ли измененным тот, кто вошел в церковь столь недостойно. И Господь, милостивый к слезам и молитвам Павла, даровал этому грешнику во время службы благодать полного раскаяния. Павел увидал, что он вышел с лицом, озаренным радостью, и телом, настолько же белым, насколько раньше оно было черно. Демон следовал за ним лишь издали. Ангел- хранитель находился около него и выражал чрезвычайную радость от его обращения. При виде этого Павел в восторге и изумлении перед милосердием Создателя воскликнул: «О, несказанная благодать Божия! Как велико Его сострадание! Как безгранична Его любовь к нам!» Он тотчас же подбежал к возвышенному месту и, напрягая голос изо всех сил, говорил: «Идите, смотрите на дела Господни, как они чудны, идите видеть, как Бог хочет всем человекам спастись и в разум истины прийти! Придите, ублажим Создателя; преклонимся пред Ним и скажем: «Ты, Один только Ты, Господи, можешь отпускать грехи!»» Все сбежались к нему. Он рассказал, что открыл ему Бог, и просил того, в котором он увидел столь счастливую перемену, рассказать,
