человеком, просто-напросто унизил его, навязав столь грубым образом свою волю. Даже не дав возможности объясниться.
— Все будет хорошо, — поддержал его Вален, — не все, что кажется, сбывается. Но мы будем с тобой на чеку. Правда?
— Правда, — смирено ответил Владимир.
На следующее утро они отплыли. Что было за задание, Владимир не знал, и не хотел знать. Юноша затаил обиду на начальника охраны, забившись в самый темный угол на корабле. Он не мог простить Ромусу, что тот с ним так обошелся! Обошелся как с несмышленым мальчиком. «Не нравится, можешь валить», «не забудь перед этим отдать мне долг» — постоянно крутились обидные слова в голове Владимира. За что? За то, что он хотел, как лучше! Он же не пытался отговорить их от задания, лишить честного заработка, или как-то унизить нанимателя! Владимир хотел только предупредить о возможной опасности. Раньше они ему больше доверяли. Или блеск золота заслепил им память, и они уже забыли, кто их в предыдущий раз предупредил! Коротка память у добра! Да что они! Сам Владимир забыл уроки и наставления Жан Дао. За такое короткое время превратившись из Ившина в наивного мальчика, который покинул деревню. Никакой он не Ившин, он просто Владимир, простой деревенский парень, его поступки не достойны данного в монастыре имени!
На третий день плавания Владимир не выдержал самоличного заточения. Когда он вышел на палубу был вечер. Солнце садилось за очередным островом. От длительного пребывания в темноте немного резало глаза. Спустя пару минут глаза привыкли к свету. Владимир подошел к левому борту «Синей жемчужины» и устроился там поудобней, наслаждаясь закатом и свежим морским воздухом. Так юноша просидел, слушая тихие всплески волн, до полной темноты. В голову приходили разные мысли, почему-то вспомнился рассказ Билли, старого морского волка. Билл утверждал, что он бывал в местах, где с корабля не видно суши, вокруг сплошная вода.
— Враки, — решил про себя Владимир, — такого быть не может!
Тогда все высмеяли старого моряка. Но Билли похоже привык к такому обращению, совсем не расстроившись, лишь подмигнув мальчику.
— Любуешься? — подошел к нему Вален.
— Угу, все такое красивое.
— Конечно, — засмеялся Вален, — однозначно лучше темной каюты судна.
— А правда, — решил продолжить предыдущую мысль Владимир, — что бывают места, откуда невидно совсем суши?
— Бывают, — улыбнулся Вален, — когда густой туман или высокие бортики.
— Я так и подумал, — в ответ улыбнулся Владимир.
— Там тебя Никомир ищет, у него зуб разболелся, а ты у нас, как никак, лекарь.
— Да какой же я лекарь, так — недоучка. Тебе ли не знать.
— Ничего, — хлопнув Ившина по плечу, ответил Вален, — заодно попрактикуешься. Отказать нельзя.
Владимир вошел в каюту купца, охрана пропустила без лишних слов. От стонов, издаваемых купцом, у юноши самого заныли зубы. Никомир лежал на полу, прижимая подушку к распухшей щеке. Вид его был жалок, куда делся тот заносчивый гордец, не замечающий Владимира с трех шагов.
— Помоги, — процедил сквозь зубы Никомир, — сил больше нет терпеть. Ойй. Ой. Скорей давай, что угодно проси, только помоги.
До этого Владимир никогда не лечил зубы. Направляясь к Никомиру, Ившин даже не представлял, как он это будет делать.
— Асалдухи все надежда на тебя, — тихо забубнил Владимир, — я знаю, что ты милостивый и светлый бог. На тебя надеюсь и уповаю, ты мне уже не раз помогал, я верю, что и сейчас не оставишь.
Глаза юноши уперлись в яства, оставшиеся так и не тронутыми купцом.
— Необходимо небольшое пожертвование, — обратился Ившин к купцу.
— Если ты имеешь виду золото, — не согласился Никомир, — так я тебе и так много плачу. Ойй. Ой. Лечи быстрей. Если не получится, выброшу за борт, вместе с твой другом.
От таких слов Владимира кинуло в жар. Опять его унижают и опять на пустом месте. Он пришел сделать добро совсем безвозмездно, а что взамен? Надо менять отношение к себе.
— С людьми по-людски, с волками по-волчьи, — любил говаривать Грэм, бывший староста Крюковки.
— Так не пойдет! — набравшись наглости, ответил Владимир. — Я тут стараюсь, лечу тебя, а ты нас за борт.
— Хорошо, хорошо, — как-то очень уж быстро согласился Никомир, — лечи, потом разберемся.
— Нет не хорошо, — парировал Владимир, — пожертвования я прошу не для себя, а для всемогущего Асалдухи.
— Ладно, — смирено согласился Никомир, — говори, чего хочешь и начинай. Сил нет, больше терпеть. Вылечишь, отблагодарю.
— Мне нужны вон те яства, — кивнул Владимир на нетронутый поднос с едой, — и один диларк как слуге божьему.
— Целый диларк, — попытался торговаться Никомир, — безумно дорого!
— Обычно, за такие пустяки я беру два диларка. Но тебе, как нанимателю, скидка!
— Ладно, лечи, — согласился Никомир, поняв, что дальше торг не уместен.
— Асалдухи, защитник всех обиженных… — воззвал Владимир, пытаясь нащупать тончайшую нить, когда-то связавшую его с всемогущим богом.
Со стороны это выглядело так, как будто юноша что-то забубнил про себя. Протянул руку к щеке купца, и раз — боль ушла, а опухоль пропала.
Никомир, не веря в свое счастье, осторожно трогал рукой недавно болевший зуб, ожидая в любой момент возвращение боли. Но боль к его огромному удовольствию не возвращалась.
— Молодец, — потерев руки, довольно сказал Никомир, — свободен.
— А также пожертвование?
— Какое пожертвование?
— Бог взял, бог вернет обратно, — со злостью пригрозил Владимир, направив руку на купца.
— Понял, понял, — испугано ответил Никомир, — завтра зайдешь и получишь обещанное.
— Сегодня и сейчас, — требовательно настоял Владимир.
— Хорошо, хорошо, — процедил Никомир, зыркая на юношу, словно собираясь прожечь в нем две дыры, — вот тебе диларк. Грабитель и злодей! Где поднос, видишь сам, все равно мне кушать пока не хочется.
В тот вечер Владимир получил еще два удовольствия. Первое. Он вкусно покушал с Валеном самыми изысканными яствами со стола купца, не забыв, естественно, принести пожертвование богу Асалдухи. И второе, бросил под ноги чрезвычайно удивленному и растерянному Ромусу, с лихвой оплаченный долг. Когда он засыпал, Владимиру привиделось, что сам Асалдухи хитро и неоднозначно подмигнул ему. А жизнь-то налаживается!
Утро следующего дня началось с тревоги. В колокол били так нещадно, что не услышать было нереально. Владимир с Валеном тот час же вскочили в спешке ударившись лбами.
— А, — вскрикнул Ившин, — больно. Кто там так лупит в колокол? Кому не спится?
Тесед потер место удара. И сел обратно на койку.
— Так хряснулись, что аж звездочки в глазах. Звуки колокола, это тревога. Разве у вас в деревне не так было? Раз, раз, раз.
— У нас в деревне часто били к тревоге, редко — к собранию. Вот и все сигналы. На кораблях больше сигналов, вот я и запутался.
— Так звуки похожи ведь, мог и догадаться. — Улыбнулся Вален. — Не расстраивайся, а лучше привыкай к настоящей жизни, сухопутная крыса.
— Сам такой! — парировал Владимир
— Хватит болтать, марш наверх!
Поднявшись наверх, Владимир без лишних слов понял, что они в ловушке. Их с двух сторон прижали к
