пошлости и беззубого, обывательского злопыхательства!
Кто этот объясняющийся в любви учитель? Частный случай, анекдот или же монументально обобщенный тип?
Если это частный случай, то позвольте вас спросить, кому нужны такие частные случаи и для чего автору понадобилось притаскивать за волосы на страницы советской печати эту явно надуманную, лишенную плоти и крови фигуру выродившегося интеллигента, который занимается пошлейшим копанием в себе в стиле Достоевского?
Если это монументальное обобщение, то тут мы вправе со всей определенностью заявить зарвавшемуся автору:
- Руки прочь от советского учительства! Не вам, гражданин Чехов, показывать нам его!
И потом, что это за Наташенька? Откуда вы выкопали эту девушку, проводящую все свое время в бесцельном флирте? Не бывает у нас таких девушек, гражданин Чехов!
Кстати, одна характерная деталь: в конце рассказа отец и мать Наташеньки благословляют ее и уездного учителя (!) вместо образа портретом писателя Лажечникова (?).
Очевидно, гражданин Чехов дальше середины XIX века в своих литературных ассоциациях не пошел. Стыдно, очень стыдно, господин Чехов, не знать, что самый популярный писатель у нас не Лажечников, а Гладков! И не мракобесом Лажечниковым, а Гладковым должны были благословлять молодых людей родители, если уж на то пошло!
Но вот что самое характерное: у гражданина Чехова совершенно нет романов. Да это и понятно! Трудно себе представить, как бы рецензируемому автору, при полном отсутствии чувств исторической перспективы, при куцем, беспредметном, а-ля Зощенко, юморке, при совершенно определенном уклончике в 'голую' порнографию, удалось создать большое полотно, в полном объеме отображающее нашу действительность, со всеми ее сложнейшими конфликтами, коллизиями, ситуациями, взаимоотношениями, сдвигами и перегибами.
Что касается проблемы живого человека, то она, разумеется, даже и не ночевала в 'полном (хи-хи!) собрании (хе-хе!) сочинений (ха-ха!)' гражданина Чехова.
В заключение необходимо заметить следующее. У Чехова имеется несколько пьес. Говорят, что некоторые из них собирается (!) поставить (?) МХАТ I (?!). Нам неизвестно, насколько справедливы эти слухи, но, во всяком случае, в театральных кругах поговаривают об этом совершенно определенно.
Будет чрезвычайно прискорбно, если такой серьезный и нужный пролетариату театр, как МХАТ I, после 'Бронепоезда' и после 'Хлеба', поставит на своей сцене эти пошловатые и в конечном итоге малохудожественные, с позволения сказать, 'пьесы', специально рассчитанные на гнилой вкус нэпманского жителя.
А в общем никчемное собрание никчемных 'сочинений' чужого нам писателя.
Старик Собакин.
Кавычки, скобки и все знаки препинания - всюду мои. Вообще все мое. С.С.
1927
ЖЕРТВА СПОРТА
Было прелестное осеннее утро, и на территории Парка культуры и отдыха спешно догорали георгины и лихорадочно облетали березы. Яркое, но в достаточной мере печальное солнце холодно освещало пейзаж.
В пустынной аллее сидела на скамеечке девушка, для описания которой в моем распоряжении не имеется достаточно ярких красок. Она ела большую грушу, и мутная капля сока блистала на самом кончике ее небольшого подбородка. Рядом с ней на скамье лежал последний номер иллюстрированного журнала, небрежно развернутый на восьмой странице.
Костя Поступаев опытным взглядом закоренелого ловеласа окинул девушку и, плавно описав вокруг нее четыре мертвых петли, вдруг с треском очутился рядом.
- Вот номер - я чуть не помер! - воскликнул он непринужденно, выбрасывая ноги вперед, и многозначительно подмигнул девушке.
Она не пошевелилась.
- Я извиняюсь, который час? - деловито спросил он и придвинулся к девушке.
Она молчала.
- Может быть, вы глухонемая? Что?
Девушка молчала.
- Ага! Я извиняюсь: она глухонемая! - юмористически сказал Костя Поступаев в пространство и закинул руку на спинку скамьи, вдоль девушкиных плеч.
- Почему вы сидите в таком одиночестве?
Пауза.
- Нет, кроме шуток, как вас зовут?
Молчание.
- Гм... Разрешите в вашем присутствии закурить?
Молчание.
- Молчание - знак согласия, не правда ли?
Девушка не шевелилась.
- Мы где-то с вами встречались. Что? Вы, кажется, молчите? Вот номер я чуть не помер! Нет, кроме шуток, - почему вы такая грустная? Давайте я вас расшевелю.
С этими словами Костя Поступаев как бы по рассеянности опустил руку и обнял девушку за талию. Лицо ее слегка порозовело, брови сдвинулись, и губы плотно сжались.
- Фи, какая вы такая... - блудливо пролепетал Костя и положил свободную руку на ее колено.
- Какая такая? - тихо произнесла девушка, подымая на опытного, красивого Костю большие, ясные, синие глаза.
- А такая, - суетливо сказал Костя, и вдруг взгляд его упал на восьмую страницу иллюстрированного журнала. Там во весь лист была напечатана фотография девушки, а под ней Костя прочел надпись: 'Нина Подлесная, взявшая первенство на последних всесоюзных состязаниях по боксу'.
Костя похолодел.
- Какая же я такая? - еще тише повторила девушка. - Ну? Ну именно?
- Именно - очень тренированная. А я вас, товарищ Подлесная, сразу признал. Только, значит, виду не показал. А то бы разве я... хи-хи... подсел?..
- Да что вы говорите?
- Определенный факт. Вот номер - я чуть не помер. Ну, пока.
- Куда же вы? Постойте. Не уходите. Сядьте поближе.
- Гы-гы!..
- Какой вы странный! Сядьте же. Ну дайте мне руку. Вы мне начинаете нравиться.
- Гы-гы!..
- Я извиняюсь, вы не знаете, который час?
- Гы!
- Может быть, вы глухонемой?
Костя Поступаев молчал.
- Ага! Я извиняюсь: он глухонемой! - печально сказала Ниночка Подлесная в пространство и закинула руку на спинку скамьи, вдоль Костиных плеч.
Костя страдальчески съежился, зажмурил глаза и вдавил голову в плечи.
- Почему вы сидите в таком одиночестве? Нет, кроме шуток, - как вас зовут? Гм... Разрешите в вашем присутствии есть грушу? Молчание - знак согласия, не так ли? Мы где-то с вами встречались... Что? Вы, кажется, молчите? Нет, кроме шуток, почему вы такой грустный? Давайте я вас расшевелю...
- Ой! Только, ради бога, не надо меня расшевеливать. Тетенька, я больше не буду... Никогда. Клянусь
