П р е д с е д а т е л ь. Так. А почему это говорил чудесный товарищ Ситников?
Ч л е н ы Р К К (как один человек). Потому что у него протекция в НКПС, потому что сам товарищ Зет ему хорошим знакомым приходится!
П р е д с е д а т е л ь. Верно. Обстоятельства выяснены. Теперь приступим к вынесению решения.
РКК совещается. Музыка играет вальс 'На сопках
Маньчжурии'.
П р е д с е д а т е л ь. Попрошу встать. Справедливое решение вынесено. 'Ввиду рекомендации Ситникова товарищем Зет как хорошего работника оставить на службе'.
Музыка играет туш. Добродетель торжествует. Ситников
удовлетворенно идет бить табуреткой морду Димитриеву.
Члены профсоюза с легким недоумением расходятся.
Занавес медленно падает... в обморок.
Конец.
Хорошая опера 'Тетушкин хвостик', черт бы ее побрал! Долго с репертуара не сходит!
Как бы не кончилась она только, как оперетка 'Дочь Миронова'.
1926
ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ГРАДУСОВ
- К чертовой маме! - хрипло заметил Градусов. - Пущай, которые хотят, записываются на воскресную экскурсию, а я не желаю. Желаю проводить воскресный отдых самостоятельно, со всем своим полным семейством.
- А вы и семейство свое запишите, очень просто. Цветочки, птички... Детишки... Мы осмотрим один из самых красивых подмосковных дворцов, прослушаем краткую лекцию о крепостных художниках семнадцатого века, почитаем коллективно Горького...
- А мне, между прочим, начихать на это дело с высокого дерева. Не желаю. Желаю самостоятельно. Без коллектива чтоб. И чтоб не Горький, а горькая... и вообще...
- К чертовой маме! - сказал Градусов в воскресенье утром, засовывая в корзину две бутылки горькой и полтора фунта голубой колбасы. - И безо всякого коллектива управимся. Ого-го! Эй, жена, пиво уложила?
- Уложила.
- Самовар увязала?
- Увязала.
- Тады ладно. Дети, цветы жизни, готовы?
- Готовы.
- Тады гайда на вокзал! Чего зря канителишься! Чай, мы не коллективные, а индивидуальные. В два счета допрем до зеленой травки, а там можно и горькую... почитать. И чтоб никаких крепостных семнадцатого века... Ик... Верно?
- Верно.
- Ну, раз верно, тады бери, Митя, самовар. Сашка, хватай библиотечку с горькой. Клавочка, зонтик не забудь. Варька, держи пакет с деревянным углем и кувшин молока, да смотри, чтоб не скисло по дороге. Ну- с, больше ничего не забыли?
- Забыли! Забыли! Бабушку забыли!
- А, черт возьми! Хватайте старушку. Да поживее. А то на поезд опоздаем. Ну, в два счета! Чтоб раз-раз - и готово. Это вам не коллективная экскурсия...
В поезде:
- Папаша, Митька самовар потерял!
- Паршивец, где самовар?
- Есть. Не беспокойтесь. На нем бабушка сидит.
- Эй, бабка, ты сиди себе, старушка, только не очень, а то в самоваре-то воды нету... Чего доброго, распаяется.
- Ох-х-х! Дышать нечем! Духота!
- Ма-му-ся! У меня носки заболели...
- Ничего, детка, не плачь. Сейчас приедем. Бери пример с Клавочки. Она всю дорогу на одной ноге стоит, да и то на чужой.
- Караул! Грудного Ваньку дома забыли!
- Ах ты, боже мой, чистое наказание с этими детьми! Ворочаться, что ли? Кондуктор, остановите поезд!
- Не надо останавливать. Ванька нашелся.
- Где же он?
- А его Варька на крышу положила, чтоб не задохся в вагоне.
- Правильно!
- Ой, мне глаз выкололи!
- Правый или левый?
- Левый!
- Тады хорошо. Ближе к сердцу.
- Кар-раул! Кар-ра...
- Уф! Чтоб вы все подохли, проклятые! Приехали. Вылезай.
На лоне природы:
- Ик... и... никаких коллективов! К-каждый сам себе экскур-сия. Открой-ка, жена, второй том горькой... Люб-блю поч-читать... Это вам не семнадцатый век! Эт-то вам не коллективные птички. Ваш... здоров... Ик!
- Батюшки! Никак, пожар?
- Ер-рунда. То Митька самовар неудачно поставил и поджег соседнюю дачу.
- А где же бабушка?
- Ч... черт ее знает. Не иначе как в пруде утопла. Т-туда ей и дорога, симпатичной ст-тарушке.
- Тятенька, Ванька опять пропал!
- Где же он?
- Не иначе что на вагонной крыше его оставили.
- Тады ничего. Пущай. Обратно в Москву поедет на крыше. А потом оп-пять на дачу... А потом опять об-братно... Туда и обратно, туда и обратно... Пущай ребеночек покатается... Ик...
Дальше на лоне:
- Мамаша! Шкандал! Папаша морду бьет какому-то дяде.
- Ах ты, боже мой! Да и дядя папашу наяривает. Митька, хватай самовар!
- Мамаша! Папеньку в отделение ведут.
- Бегу, бегу... Ах ты, ирод! Начитался-таки горькой... как свинья!
- Нич-чего, жена. Пущай ведут. Плюю. Эт-та вам не коллективная экскур-сия. Не птички-цветочки. Пущай. Пик-ник.
- Митька! Клавочка! Бабушка! Дети! Собирайтесь домой! Воскресный отдых кончился. Едем. Ах, за что я такая несчастная уроди-и-илась на свете. Дал бог одного мужа и тот индивидуальный...
Через неделю в субботу индивидуальный Градусов, опустив усы и глаза, говорил руководителю экскурсии:
- Это самое... Больше я не тово... Записывай, значит, со всем семейством... Потому - не желаю больше индивидуально... Попили моей кровушки!..
1926
