- А все потому, что эсеров и меньшевиков не послушались. Учредительное собрание разогнали. И Кускова может подтвердить... Итак, Россия накануне гибели. Я слышу стоны умирающих и карканье ворон, которые грозными стаями носятся над разоренной русской землей! И главное, что большевики, эти изверги и негодяи, отказываются от всякой заграничной помощи! Это ли не подлость! Посудите сами. Организовали бы мы здесь комитет помощи, привлекли бы американский капитал... То да се... А там, смотришь, АРА какая- нибудь выскочит... Меня бы назначили уполномоченным, мадам Кускову - заведующей финансами. Ну, там штаты всякие, оклады. Это само собой разумеется... А то, знаете ли, субсидий больше нигде не дают...
Керенский понизил голос:
- А главное - ин-тер-вен-ци-я! Вы понимаете? Вооруженное вмешательство. Это же шикарно! Шум, гром, блеск. Бенгальские огни и десять оркестров военной музыки. Знамена развеваются, штыки блестят, и я впереди, на белой лошади. Заметьте себе. И мадам Кускова может подтвердить.
Глаза Керенского сверкнули.
- Милостивые государи и милостивые государыни! Вы все, как один человек, должны требовать интервенции. Раз большевики не желают заграничной помощи, так мы сами должны устроить эту помощь. Верно я говорю?
Пауза. Молчание.
- Вы молчите? Ай-ай-ай! Не хорошо так индифферентно относиться к столь важному вопросу! Виноват? Вон там, в двенадцатом ряду, кажется, кто-то кричит, что, мол, русские вовсе не голодают и не нуждаются в заграничной помощи?
Керенский театрально возвел к небу руки:
- Хорошо! Допустим. Но я-то, я... Разве я не русский?
Он ударил себя кулаком в манишку:
- Как перед истинным богом, русский... И мадам Кускова может подтвердить. А разве я не голодаю? Верьте слову... Второй день ничего не ел... Если бы не мадам Кускова... Так... Эх, да что там говорить... Субсидий нет... Вы говорите, фрак? Разве это фрак? Прошу убедиться - на локтях дырки... Подкладка на портянки пошла... Укрываюсь я этим фраком заместо одеяла, вот что... Как перед богом... Пуанкаре подарил... на бедность...
Керенский встал на колени и заплакал.
- И вообще, жрать нечего... Помогите пострадавшему от неурожая... на субсидии...
Сконфуженная публика полезла за кошельками.
1924
ТИХАЯ ОППОЗИЦИЯ
Продолжение немецкими социал-соглашателями мнимой оппозиции имеет целью удержать действительную энергию масс от настоящей борьбы против реакции и Гинденбурга.
Из декларации ЦК Германской компартии
Приехав в Берлин, Гинденбург кряхтя вылез из вагона и вышел к встречавшему его 'народу'.
Оркестр грянул гимн. Послышались крики 'гох!'.
- Будьте покойны, господин президент, - услужливо изгибался Лютер, обходя вместе с Гинденбургом ряды встречавших. - Будьте уверены. Встреча как в лучших домах-с... не жалея затрат, так сказать. Весь великий германский народ в лице своих лучших представителей имеет счастье приветствовать своего обожаемого президента республики.
- Чего-чего? - раздраженно переспросил президент, приставив ладонь к уху. - Чего президента? Не слышу.
- Республики-с, - застенчиво пояснил Лютер. - Германской республики-с! Республика ведь у нас, ваше превосходительство. Даже в газетках насчет того было пропечатано. Не изволили читать?
- Не читаю газет, - буркнул сердитый старик. - Не читаю. Ну да ладно. Посмотрим, что у вас тут за республика. Показывайте.
- Вот-с доблестный отряд рейхсвера. Видите - и знамена у них даже трехцветные. Все честь по чести. Вот-с фашисты. С палками. Честь по чести. Вот-с правые депутаты-с. Видите, как орут? Все в полной исправности, вашсиясь... не республика, можно сказать, а клад. Честь по чести...
- А это кто такие? - вдруг строго заинтересовался президент, останавливаясь.
- А это-с оппозиция!
Президент густо побагровел.
- Чего-чего?
- Оппозиция, господин президент... Да вы не извольте беспокоиться: социал-демократы все. Свои парни... Видите, как приветствуют? Фашистам сто очков вперед дадут. Честь по чести.
- Гм... А зачем же все-таки оппозиция?
- А как же-с! Помилуйте! Как в лучших домах. Ежели республика, значит, и оппозиция. Свобода, - значит, равенство и прочее. Хе-хе! Да вы подойдите к ним, вашдитство, поговорите. Они любят, когда с ними начальство разговаривает.
- Здорово, ребята!
- Здрав-желай-ваш-дит-ство! - хором ответила оппозиция.
Гинденбург ткнул в одного из оппозиции пальцем и спросил:
- А что это у тебя, братец, на палке?
- Знамя оппозиции, вашдитство, социал-демократическая газета 'Форвертс'.
- Ага... гм... Германию любишь?
- Так точно, вашдитство, люблю!
- Молодец. Продолжай в том же духе.
- Рад стараться!
- А как зовут твоего императора?
- Его величество Вильгельм Второй, Гогенцоллерн!
- Правильно. Начальство уважаешь?
- Уважаю.
- То-то! Начальство, братец, надо уважать. Какого полка?
- Второго интернационального.
- Кормят хорошо?
- Так точно!
- Ни на что не жалуешься?
- Никак нет!
Гинденбург растроганно высморкался и, смахнув маршальским жезлом со щеки большую красивую слезу, воскликнул:
- Молодцы, ребята! Ей-богу, молодцы!
- Р-р-рады стараться, ваш-дит-ство!! - гаркнули молодцы.
- А вы говорите - оппозиция, - подобострастно прошептал Лютер. - Будьте уверены. Как в лучших республиканских домах-с. Денег не жалеем.
Радостно сияло солнце. Было тихо, но весело.
1925
АНТИСОВЕТСКИЙ БЛОК
