не занес над собой для широкого взмаха, а крутанул лишь кистью. Стивр не знал, есть ли у шлема накладки, которые закрывают шею с боков и сзади, поэтому он ударил инквизитора в горло. Остро наточенное лезвие почти не встретило преграды. Голова отделилась от тела, упала, покатилась по дороге, орошая ее кровью. Безголовое тело постояло с секунду, потом ноги подогнулись, точно сломались, и оно рухнуло. Мгновение назад оно казалось твердым, как камень, а теперь превратилось в тряпичную куклу, сползло на землю, как одежда, упавшая с вешалки. Чуть раньше из-под плаща выскользнула цепочка с талисманом в форме трехконечной звезды. Вместе с ней тело покинула и душа. Но стала ли она проваливаться под землю или, напротив, полетела в небеса, кто там разберет?
Стивр, не останавливаясь, промчался мимо песочной крепости. Внутри нее металось что-то серое, стены были залиты кровью, а на земле валялось несколько изуродованных человеческих тел. Собака подпрыгнула, хотела ухватить клыками коня Стивра, но промахнулась, цапнув только воздух. Мимо промчался второй конь, теперь уже ей пришлось уворачиваться от его копыт. Собака уперлась лапами в землю, попробовала сдвинуть с места мертвое тело. Ей удалось протащить его с полметра, потом она остановилась, села на задние лапы, тяжело дыша. От напряжения у нее вывалился язык, бока ходили ходуном, наполняясь воздухом, точно мехи в кузнице.
Конь Стивра был уже на середине моста. Собака проводила его тоскливым взглядом. Она попробовала вновь перегрызть поводок, но у нее ничего не получилось, взглянула на руку инквизитора, вокруг которой он был обмотан, но не решилась отгрызть ее и таким путем освободиться, хотя это был самый простой способ.
Собака потащила мертвое тело к песочной крепости. Живых инквизиторов там уже не осталось. Она завыла, когда на стене показалось серое существо, отдаленно напоминающее волка. Оно одним прыжком перескочило через заграждение и помчалось следом за двумя всадниками.
От первого арбалетного болта Стивр увернулся, второй отбил мечом, от этого удара рука почти онемела, третий скользнул по плечу, разорвав одежду и оставив на доспехах сверкающую борозду. Стивр не видел, что позади него конь Габора встал на дыбы, когда один из болтов угодил ему в грудь, зашатался, врезался в ограду моста почти на полном ходу, как будто с самого начала замышлял ее пробить. Удар был не слабее таранного, от такого и ворота в щепки разлетятся, не то что хлипкая ограда. Ее доски посыпались, нога Габора застряла в стремени, он натянул поводья, но коня уже влекло вниз, и он не мог удержать равновесия. Рука Габора ухватилась за край моста, но он и себя бы не удержал, не то что коня — рука соскользнула. Ему показалось, что летел он очень долго…
Под мостом тянулась тонкая серебристая жилка воды. За многие годы она прорезала в земле овраг глубиной метров двенадцать, и с тех пор этот шрам не заживает. Над поверхностью выступало несколько заботливо отполированных течением камней. Конь ударился о них боком, ребра его сломались, как сухие ветки, вылезли наружу, разорвав шкуру, один осколок воткнулся в ногу Габора, но она и так была перебита в нескольких местах, будто ее так же основательно обработали цепами, как сноп пшеницы, из которого выколачивают зерна.
Габор лежал на боку, придавленный лошадиной тушей. Сознание его туманилось, перед глазами стояли розовые круги, а на губах было сладко, как от конфет. Боли он не чувствовал. Он увидел мост над собой, тот казался черной полосой, прочертившей небеса, и до него было так же далеко, как до небес. Габор попробовал поднять руку, дотянуться до моста. Он ощутил на своей ладони холодную шероховатость камня, а на губах — приятную влагу, его окатило брызгами, смыло выступившую розовую пену и вкус конфет. Глаза его закрылись сами собой.
Стивру до песочной крепости оставалось метров пятнадцать.
Вдруг он наткнулся на какую-то преграду. Она была невидимой, но остановила его мгновенно и так резко, что сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Перед своими глазами Стивр увидел четыре наконечника. На них играли солнечные лучи. Стрелы застыли в полете и висели в воздухе, чуть вибрируя от напряжения, будто кто-то держал их на цепи, а они все никак не могли с нее сорваться. Воздух вокруг них гудел. Из-за этого стрелы напомнили Стивру рой рассерженных шершней. Он знал, что и одного укуса достаточно, чтобы распрощаться с жизнью.
Ногами Стивр чувствовал, как дрожат бока коня.
Очень осторожно он нагнул голову. Боялся, что движениями своими нарушит равновесие и стрелы, ну совсем как кобра, набросятся на него, а если он останется недвижим, то и они будут по-прежнему обездвижены… Очень неприятное это чувство — видеть перед своим лицом четыре вибрирующих стрелы.
Конь, не ожидая, когда его ткнут пятками в бока, сам двинулся вперед, сделал один шаг. Оказывается, никакой невидимой стены перед ними не было. Стрелы оказались над Стивром, он запрокинул голову, чтобы посмотреть на них, все равно ведь наконечники их теперь ему уже не угрожали. Вряд ли они способны были изменить траекторию из-за того, что кто-то на них смотрит. Вот если бы их заговорили, приказывая лететь следом за тем, кого они должны убить, тогда, конечно, от них не укрыться, но ведь стреляли ими простые инквизиторы, а не маги.
— Ох, — вырвалось у Стивра.
Стрелы сорвались с места, умчались прочь, разрезая воздух с ужасающей скоростью. От них точно кильватерная струя разбегалась, как по воде от носа корабля. Она коснулась лица Стивра. Тот от прикосновения вздрогнул, схватился рукой за щеку, подумав, что и этот резкий порыв может оставить на коже разрез не хуже, чем наконечник стрелы. Но никакой крови не было.
Он так и не успел сосчитать, за сколько прыжков конь преодолел расстояние до песочной крепости. Но в любом случае инквизиторы не успели перезарядить арбалеты. Стивр направил коня в узкий проход. Сам он пригнулся, ноги чиркнули по стенам. Будь они из камня, Стивр точно разодрал бы одежду и кожу.
В глазах инквизиторов он прочел страх, словно они демона увидели. Однако обороняться от него они предпочли не своими талисманами, что висели у каждого на цепочках на шеях, а посохами.
В тесной крепости драться было сложно даже пешему. Инквизиторы встали стеной, выставили перед собой посохи, а конь Стивра сам напоролся на их наконечники. Инквизиторов обдала струя крови, конь стал заваливаться набок, но в крепости было слишком тесно. Животное ударилось о стену и стало сползать по ней, как пьяный, которого уже не держат ноги. По прочности мешки с песком никак не могли сравниться с каменной кладкой. Стена поддалась, начала рассыпаться.
Стивр вывалился из седла, но упал, к счастью, на ноги, иначе стал бы похож на насекомое, которое вот-вот проткнут булавкой. Шлем у него съехал на бок и закрыл левый глаз. Он отмахнулся мечом от инквизиторов, хотя почти и не видел, куда бьет. Лезвие само кого-то нашло. Стивр это почувствовал и услышал крик раненого.
Конь храпел, лягался, не разбирая в кого. Земля была мокрой, но не скользкой — кровь хорошо впитывалась.
Он задел треногу, на которой стоял котелок над тлеющими углями. Котелок опрокинулся, содержимое его — густая, приятно пахнущая похлебка — вылилось на землю, едва не окатив Стивра. Тот увернулся, отпрыгнул от бьющегося в агонии коня, прислонился спиной к стене, чуть согнувшись, но на него тут же навалился инквизитор. Стивр отпихнул его в сторону, это получилось на удивление легко. Инквизитор упал, затих на земле. Оказалось, что спина у него вся в глубоких ранах. Вокруг были только трупы. Сражаться стало не с кем.
— Какого черта ты в атаку помчался? — услышал Стивр голос Леонель.
Перед глазами у него плыл туман.
— Что? — спросил он.
— Какого черта ты в атаку полез?
Леонель дышала с трудом, заглатывая воздух большими глотками, как человек, который только что вынырнул из воды. Лицо ее побледнело, по нему катился пот. Она смахивала его руками. Руки ее были в крови, которая текла из-под ногтей. Утирая пот, она только размазывала кровь по своему лицу. На нем словно запекалась страшная маска. Так обезображивают себя шаманы, когда хотят вызвать злых духов, обещая принести им жертву, а взамен просят, чтобы те помогли одолеть врагов. Инквизиторов они уже одолели. И жертвы злым духам принесли.
