невзгоды.
Значит, и Селина могла бы выбрать кого угодно — обеспеченного, уважаемого человека, которого ее родители рады были бы принять в свою семью. Но она остановила свой выбор на нем.
Да, вот так все просто. Возможно, подобно жене этого фермера, Селина отдала бы привычное безбедное существование за то, чтобы быть с ним. Должно быть, одного уважения окружающих мало в такой теплый летний вечер. Должно быть, святости недостаточно, чтобы заполнить пустоту души.
Во рту у Уилла пересохло. Ему было очень тяжело, и все—таки он облек в слова последнюю мысль.
Заполнить ее душу должен он.
Воскресенье, последний день июля, побившего все рекорды жары. Впереди еще август. Все добрые люди Гармонии должны быть сегодня в церкви, и на лицах у них лицемерное постное выражение. Наверное, и Селина там же.
Уилл поерзал на сиденье и сжал в руке ленточки. Водитель грузовика, подобравший его милях в сорока отсюда, вглядывался вперед, погрузившись в свои мысли. Уилл был рад молчанию. Оно давало ему возможность подумать — и впервые в жизни Уилл Бомонт думал о будущем. Строил планы. Мисс Роуз оставила ему дом и изрядную сумму денег. Очень вероятно, что он сможет вернуться к работе в бригаде Роджера, во всяком случае, на то время, пока продолжаются работы по реставрации особняка Кендаллов. А может быть, Роджер согласится сделать его постоянным членом своей команды. Его компания занимается строительными работами по всей Луизиане и на юге Миссисипи. Не такая большая территория, и он всегда будет чувствовать, что дом недалеко.
Он никогда не уедет далеко от Селины.
Машин на шоссе почти не было, но благоразумный водитель вел машину со скоростью ровно пятьдесят миль в час.
За поворотом показалась заправочная станция, а за ней — щит с надписью «Добро пожаловать в Гармонию». Уилл прекрасно знал, что эти слова не имеют никакого отношения к нему. Но в это утро ему не было дела до местного гостеприимства.
— Вам сюда? — уточнил у него водитель.
— Да. Не могли бы вы подбросить меня еще пару кварталов?
Ему было не по себе, и он нервно теребил ленточки. Ему всегда было не по себе, когда он приезжал в новый город и привлекал к себе внимание. Но сейчас он волновался не из—за косых взглядов горожан. Он ехал домой, ехал к Селине.
Он заметил ее голубую машину на дальнем краю стоянки возле Первой баптистской церкви и попросил водителя высадить его. Поблагодарив его, Уилл поставил чемодан у обочины. Церковные часы пробили двенадцать, и он направился к входу в храм.
Служба закончилась. Уилл прислонился к фонарному столбу и стал ждать. Тяжелые двери отворились, и прихожане стали спускаться по ступенькам. Все они изумленно и неодобрительно смотрели на него, но он не замечал их взглядов. Он жаждал увидеть только одно лицо.
Джеред сразу заметил его и застыл на верхней ступеньке. Шедшая сзади женщина натолкнулась на него и подняла голову, чтобы извиниться. У Уилла заныло в груди. Это была Селина. Боже, ее волосы…
«Я остригусь в тот день, когда ты уедешь. И они будут короче, чем у тебя сейчас».
Вот что Селина сказала ему однажды ночью. И она сдержала обещание. Короткая стрижка очень шла ей. «Она стала совсем другой», — подумал Уилл, и у него перехватило дыхание. Как же она желанна…
— Джеред, проходи вперед, а то ты всем мешаешь, — попросила Селина.
Видя, что он не слушает ее, она проследила за направлением его взгляда… Сердце ее остановилось.
Уилл? Неужели это ответ на ее сегодняшнюю молитву?
Джеред взял ее за руку и слегка подтолкнул вперед.
— Идите. Он ждет вас.
Селина медленно двинулась по ступенькам, но уже через секунду была на тротуаре. Она остановилась в нескольких футах от Уилла.
— Я знала, что ты вернешься, — солгала она и тотчас увидела, что он не поверил ей.
Он улыбнулся ей знакомой нагловатой улыбкой.
— Ты была уверена, да?
— Я надеялась. — Она тихо вздохнула. — Я молилась. Уилл…
Он шагнул к ней. Лицо его стало вдруг серьезным.
— Даю тебе последний шанс, Сели. Ровно через тридцать секунд я поцелую тебя на виду у всех, и тогда…
Улыбаясь, она перебила его:
— Ты только обещаешь, Уилл.
Он улыбнулся в ответ, взял ее за оба запястья и медленно притянул к себе. Селина знала, что на них смотрят. Она даже услышала возмущенный голос Викки за спиной:
— Этот—то что здесь делает?
Но ей не было дела до зевак. Жаркие, жадные губы Уилла впивались в ее губы, и она вся отдалась этому поцелую.
Наконец он поднял голову, и несколько мгновений они просто стояли и смотрели друг на друга. Селина ласково погладила его щеки, шею и положила ладонь ему на грудь.
— Что это? — удивленно спросила она, с первого взгляда узнав разноцветные ленты.
— Я взял их с собой. Я хотел… Я хотел открыть себе дорогу назад. Сели… Да?
Десять дней и десять долгих, безумно одиноких ночей были позади, и она сразу поняла, о чем он спрашивает. Крепко сжав его руку, словно она боялась, что он может исчезнуть, Селина произнесла:
— Да.
Его темные глаза изучали ее лицо.
— Сели, я люблю тебя. Да поможет мне бог, но я тебя люблю.
Глаза ее наполнились слезами, хотя у нее не должно было остаться слез после этих горьких десяти дней и ночей.
— Уилл, я тоже тебя люблю.
Он нежно коснулся ее щеки.
— Я женюсь на тебе, в доме мисс Роуз появятся дети, и я никогда с тобой не расстанусь.
— Да.
— Тс-с. Я еще не сделал предложения.
— Но я тебе уже ответила, — улыбнулась Селина.
— Но я хочу, чтобы все было как положено. Я в жизни редко поступал по правилам. — Глядя ей в глаза, Уилл заговорил медленно и торжественно: — Сели, ты будешь моей женой?
И она ответила, подхватив его торжественный тон:
— Я почла бы это за честь.
Лицо его осветила улыбка. Даже сумрачные темные глаза смеялись.
— Нет, Сели, это честь для меня.
Их губы опять слились в поцелуе, и до Уилла донеслась чья-то реплика:
— Итак, Билли Рей Бомонт опять в городе…
Он оторвался от Селины, чтобы ответить:
— Да, и остаюсь здесь навсегда.
