много, а мы платим Агличанам за их миллионы, Нирыберцам за иглы даже тысячи; что платим и Голландцам за сельдей, а сами имевши стерлядей, белую рыбицу, осетров, белугу, семгу и прочие сокровища вод. Астрахань и Крым не могут ли нас снабдить вином, шелком и шерстью? Урал и обширные губернии любезного нашего отечества могут ли когда исчерпнуться в рудных своих жилах? Твердый, проницательный и созидательный разум Россиян требует только ободрения, чтоб затмить в науках, художествах и в рукоделиях все народы европейские. О, если бы в помянутой сей пустынке были у вас заведены фабрики и заводы разных родов, например, мельницы пильные и хлебные, кожевенные, стеклянные и глиняные заводы, то были б, может быть, сии вородержатели и разбойники самые благочестивые, полезные и талантами удивительные люди! Ах, если мое суемудрие когда-нибудь дойдет до слухов ваших, то не браните моей дерзости! Чувствительность моя не терпит сих упущений, и кровь сих несчастных преступников брызнула даже до моего сердца].
По приезде ж в деревню Босынгу, в доме же крестьянина Романа Филиппова напившись чаю, поехали в половине седьмого часа по полудни.
В четырех верстах от деревни Босынги, в деревне Петра Ильича Нагина Короповой остановившись, поужинали и в половине девятого часа по полудни из нее поехали. От деревни Короповой отъехавши тридцать две версты, в деревне и погосте Сясьском-Успенском остановились в три часа по полудни. В проезд наш чрез оный погост в Соловки в нем мы не останавливались, а теперь в нем остановясь, в доме государственного крестьянина Алексее Потафьева обогрелись и для любопытства были во обеих церквах и по надписям в церкви Алексее Человека Божия узнали, что она построена в 716 году царевичем Алексеем Петровичем во имя его патрона, и как оная Сясьская, так и прочие по близости сего погоста деревни были, в его владении, здесь же имелся его деревянный и дворец. В Успенской и Алексеевской церквах отслушавши храмам молебен, при морозной с холодным ветром погоде поехали.
17-го числа, в среду, от деревни Сясьской отъехавши десять, а от Тихвина сто-двадцать-шесть верст, в одиннадцать часов по полудни, по приезде в город Новую Ладогу, и остановились квартерою в доме ладожского мещанина Михайлы Егорова Адамова, где в соборе вечеру слушали всенощную.
18-го числа, в четверток, отслушавши в соборе всенощную и взявши у новоладогского городничего секунд-майора Никиты Савельевича Петунина заимообразно денег тридцать пять рублей [которые для доставления ему с получением от меня в тех деньгах данной ему расписки, отдал нарочно от него присланному штатной команды сержанту в Санкт-Петербурге 1792 года марта десятого дня]; потом отобедавши, на четырех же почтовых лошадях из города Новой Ладоги поехали при небольшом морозе в половине четвертого часа по полудни.
От города Новой Ладоги отъехавши тридцать шесть верст, для перемены лошадей остановились в яму и деревне Лямли, где в доме крестьянина Лариона Евстифеева отужинавши, в девять часов по полудни поехали. В двадцати пяти верстах от Лямлинского яму, в приписанной к Ладожскому каналу деревни Шормихи переменили лошадей. От оной деревни и яму до города Шлюшина ехали около Ладожского канала. Отъехавши же от Шорминского яму двадцать восемь, а от города Новой Ладоги девяносто-девять верст, приехавши в город Шлюшенбург перед заутреней, пристали в том же трактире, в котом едучи из Санкт- Петербурга в Соловки водою, были приставши.
19-го числа, в пятницу, слушали в соборе литургию и вечеру всенощную.
20-го числа, в субботу, в крепости слушали литургию и храму молебен; потом были у тамошнего коменданта Дмитрия Александровича Колюбакина; а оттоль приехавши, в трактире обедали и в три часа по полудни на четырех же почтовых лошадях, при морозной погоде, поехали в город Санкт-Петербург. Отъехавши от города Шлюшина девятнадцать верст, остановились в мызе Устье господина Якова Федоровича Дубенского, где напились чаю и отужинали, за чем и пробыли часа три. Одну ж кибитку с тремя человеками мимо сей господина Дубенского мызы отправили в казенную мызу или почтовую станцию Пеллы, в коей они нас и дожидались, а мы из мызы г. Дубенского до оной казенной станции и мызы, за уездом почтовых, ехали на его, Дубенского, лошадях восемь верст. В мызе ж Пелли, за разгоном лошадей пробыли с час. В девятнадцати верстах от Пеллы в мызе и почтовой станции князя Вяземского переменили лошадей и поехали безостановочно.
21-го числа декабря, в воскресенье, проехавши от Вяземского мызы и почтовой станции четырнадцать, от города Шлюшина шестьдесят, а всего от города Тотьмы сухим путем девятьсот девяносто пять, да водяною коммуникациею три тысячи семьдесят четыре, итого четыре тысячи шестьдесят девять верст, по приезде в Санкт-Петербург во время начала всенощной, для отслушания оной остановились в Невском монастыре, повозки ж отправили в дом придворного подкондитера Григория Иванова, где при выезде имели квартеру, куда после всенощной и сами возвратились.
ПРИЛ0ЖЕНИЕ.
Почтеннейшие господа,
Милостивые государи!
Проезжая в 791 году малую часть северных пределов обширного нашего отечества, встречался я нечаянно с некоторыми наречиями, которых до того никогда не слыхивал; в рассуждении чего, по усердной моей преданности и признанию к трудам почтенного вашего общества, имею честь вам поднести некоторый из оных, в возблагодарение за попечение о языке нашем.
1. Пробегая некогда стихотворцев чужестранных, останавливался я всегда на слове ecueil или Пlippe, и досадовал, думая в незнании моем, будто величественный и изобильный язык наш сего ограблен наименования; но обрадовался, когда в поездках моих нашел, что их два, вещь и смысл обширнее и громогласнее означающая. Ecueil значит подводный камень; но выражает ли оно всю мысль? Подводные камни суть иные, совсем закрытые водою, другие торчат из поверхности вод, а по-французски вообще называются ecueils, по-немецки же : мы обоим им имеем различные наименования. На Ладожском озере у всех рыбных промышленников называется под водой совсем закрытый камень луда, а на Белом море всеми жителями по Поморью именуются оные, ежели немного из воды временем выходят, ланами; каменные же мысы или небольшие острова, но невысоко от поверхности воды поднявшиеся, называются корги; которые ж высоко и утесисто поднялись, называются скалами; а обширные каменные острова зовутся кузавами. Вот сколько названиев имеем мы на российском языке, когда чужестранцы только двумя похвастать могут: rochers и ecueils, или gelgen и Пlippen.
Переплывая по Белому морю более двухсот немецких миль, заехал я и на Соловецкий остров. Известно, как сей большой кряж земли играющею природою изрыт и испещрен в своих видах, ибо на нем одних озер с пресною водою до полуторых сот считается. Разъезжая тщательно из монастыря по острову, по озерам, по заливам, по пустынькам и по пристаням, и осведомляясь обо всем, что мне любопытным быть казалось, изловил я, между прочим, и несколько наречий тамошних обывателей, как например: губа, оток, наволок, прогалок, пролив, просушь, салма, и с трудом добрался до прямого их означения.
2. Губа есть залив, имеющий широкое отверстие, на приклад: Онежская губа, простирающаяся от Соловецкого острова до реки Онеги, верст на триста длины и на полтораста широты; Пур-Наволоцкая или Архангельская губа, между Керетского-Носу и между Ух-Наволока до устья Северной Двины на четыре- или триста- верст длины и широты; Кондалажская губа на северо-западной стороне моря, на шестьсот верст длины и слишком на двести широты. Однако ж оне не по одной величине губами называются, ибо и
