Лодочник предпринял отчаянную попытку меня задержать, но было поздно: издав трагический вопль, я зашатался и рухнул в бриспортские воды. Похоже, до этого момента я и сам не вполне сознавал, на что иду. Когда густая липкая жижа смыкается у тебя над головой, это, скажу вам, не слишком приятно. Достав дно ногами, я оттолкнулся и устремился к поверхности.
Казалось, сам воздух ожил от людского гвалта.
— Кидай веревку!.. Где крюк?.. Хватай его!.. Да вот же он!
Получив от лодочника меткий удар по голове (очевидно, веслом), я снова пошел ко дну, предусмотрительно набрав в легкие побольше воздуха. Когда я всплыл снова, мой знакомец в сапогах вцепился мне в волосы с такой яростью, будто вознамерился содрать скальп.
— Не сопротивляйтесь, я вас сейчас спасу! — завопил он.
Но я отпихнул спасителя и нырнул снова. В третий раз сопротивление оказалось тщетным: он поддел мне ворот крюком и, как ни пытался я остаться в воде подольше, был вскоре с позором вытянут на берег.
Итак, с самым что ни на есть мертвенно-синим видом я разлегся на каменном причале, испытывая одно только желание — расхохотаться.
— Бедный парень, он мертв! — загалдели вокруг. — Скорее за доктором!.. Бегите к Маркхэму!.. Да нет же, он совершенно мертв… Перевернуть бы его вниз головой… Прощупайте пульс… По спине ему понаддайте!
— Стоп, прекратите! — торжественно прозвучал знакомый голос. — Я врач. Что здесь произошло?
— Человек утонул! — грянул хор. — Расступитесь!.. Станьте в крут!.. Пропустите врача!
— Меня зовут доктор Краббе. Господи, бедный юноша. А ну, отпустите его руку! — рявкнул он на человека, пытавшегося прощупать мой пульс. — Ишь чего, на вену вздумал давить! Да любая помеха кровообращению в такой ситуации может оказаться фатальной!
Во имя даже спасения собственной жизни трудно было тут удержаться: в восторге от находчивости Тома, я хмыкнул — боюсь, довольно-таки громко.
По толпе прокатился вздох изумления. Том торжественно снял шляпу.
— Предсмертный хрип, — тихо произнес он. — Юная душа отлетела от тела. Но, может быть, силой науки удастся вернуть ее на место? Перенесите тело в таверну.
Меня торжественно водрузили на взявшийся откуда-то оконный ставень, и вдоль причала потянулся печальный кортеж. Возглавлявший компанию труп был, несомненно, самым жизнерадостным ее участником.
Наконец мы добрались до «Морячка»: здесь меня раздели и уложили на самую лучшую кровать. Новость о несчастном случае, похоже, разнеслась по округе: за окнами гудела толпа, да и на лестнице было не протолкнуться.
Том разрешил пропустить в комнату лишь десяток самых влиятельных людей города, но зато каждые пять минут адресовал собравшейся под окном толпе устные сообщения:
— Ничего не поделаешь, мертв. Потоотделение прекратилось. Пульса нет. Но будем биться до последнего, в этом и состоит наш долг.
— Может быть, принести бренди? — спросила хозяйка.
— Да. И принесите еще полотенца, таз и сидячую ванну. Но бренди в первую очередь.
Первую же попытку себя напоить труп встретил с сердечнейшим одобрением.
— Глядите-ка, пьет, — удивилась хозяйка, поднесшая стакан к моим губам.
— Рефлекторная реакция, не более того, — пояснил Том. — Действия покойника совершенно автоматичны. Да-с, сударыня, любой труп выпьет тут вам весь бренди, если только правильно направить поток жидкости по пищеводу. Отойдите-ка в сторону. Попробуем применить метод воскрешения мертвецов, предложенный Маршаллом Холлом.
Граждане почтительно расступились, образовав круг, а Том снял пальто и, взобравшись на кровать, принялся вращать меня из стороны в сторону — да так, словно поставил перед собой цель вывихнуть все суставы до единого.
— Хватит, черт побери! — прорычал я, и он действительно сделал паузу, но для того лишь, чтобы броситься к окну и завопить.
— Никаких признаков жизни! — после чего с удвоенной энергией взялся за дело.
— Теперь попробуем метод Сильвестра! — Истекая потом, Том, принялся проделывать надо мной какие-то еще более мучительные операции.
— Безнадежно! — воскликнул он и благоговейно натянул мне на голову простыню. — Посылайте за коронером.[51] Он отошел в лучший мир. Вот моя визитка. — Последние слова были адресованы только что прибывшему полицейскому инспектору. — Доктор Краббе с Джордж- стрит. Позаботьтесь о том, чтобы детали происшествия были описаны с максимально возможной точностью. Бедный юноша!
Потерев у себя платком под глазом, Том двинулся к двери, сопровождаемый сочувственным стоном толпы. Он уже опустил ладонь на дверную ручку, но вдруг замер, словно осененный блестящей идеей, и вернулся к кровати.
— Может быть, есть еще небольшая надежда? Мы ведь не прибегали пока к магической силе электричества, этой утонченнейшей из субстанций, по природе своей родственной нервной энергии. Нет ли рядом аптеки?
— Есть, сэр, как раз за углом. Там аптекарем мистер Маклаган.
— Ну, так бегом к нему! Жизнь человеческая на волоске! Несите мне самую мощную гальваническую батарею, да поживее!
Добрая половина толпы снялась с места и понеслась к мистеру Маклагану, создавая невообразимую сутолоку. Наконец раскрасневшиеся посланники вернулись. Один из них держал в руках сияющий ящик из красного дерева, судя по всему, и скрывавший в себе спасительное устройство.
— Ну, а теперь, джентльмены, должен сообщить вам, что я стану сейчас, по-видимому, первым врачом в Британии, осмелившимся использовать целебную силу электричества столь неожиданным образом. Много лет назад в Вене, еще будучи студентом, я стал свидетелем тому, как нечто подобное проделал Рокиланский — знаменитый ученый. Итак, внимание: отрицательный полюс я присоединяю к солнечному сплетению, а положительный — ко внутренней стороне коленной чашечки. Когда-то на моих глазах этот метод произвел настоящее чудо: кто знает, вдруг то же самое произойдет и сейчас?
Так и случилось.
Трудно сказать, была ли то случайность, или отчаянный бес, всегда сидевший в Томе, взял верх. Он утверждает, что я стал жертвой несчастного случая. Как бы то ни было, мощная батарея Бриспорта пропустила через мое тело максимально возможный ток.
— Плевать на хозяйку! — рявкнул я. — Ты погубил меня. Я чувствую себя громоотводом!
— Бедный малый ожил, но разум его помрачен! — заорал Том, снова обращаясь к толпе. — Ему кажется, будто он превратился в громоотвод. Освободите дорогу, мы идем к кэбу. Вот так, хорошо… Теперь помогите мне его туда всунуть. Жизнь этого человека уже вне опасности. Одеться он сможет и у себя в гостинице. На случай, если у кого-нибудь из вас есть дополнительная информация, которая поможет мне лучше понять природу этого странного случая, сообщаю свой адрес: Джордж-стрит, 81. Запомнили? Доктор Краббе, Джордж-стрит, 81. Ну, а теперь прощайте, друзья, и всего вам хорошего!
Чтобы предотвратить дальнейшие разоблачения, Том впихнул меня в кэб, и мы тронулись под восторженный рев счастливой толпы.
Задержаться в Бриспорте с тем, чтобы в полной мере оценить последствия своего подвига, мне не удалось. В тот вечер Том закатил ужин с шампанским, но в самый разгар этого буйного веселья принесли телеграмму от шефа, которой мне предписывалось ближайшим поездом отбыть в Манчестер. Я все же дождался утреннего выпуска 'Бриспорт кроникл' и скоротал скучные часы обратного пути за чтением красочных описаний приключившегося со мной несчастья.
Доктору Краббе и чудесному воздействию электричества на утопленника было уделено целых полторы колонки. Впоследствии новость эта была перепечатана лондонскими газетами и удостоилась самого серьезного комментария в журнале «Ланцет».
