неправильно. Со своим акушером-гинекологом она постоянно спорила, игнорировала его рекомендации и заявляла, что лучше знает, как ей рожать. Ее врач потом признался, что в какой-то момент родов даже был готов разорвать с Викой контракт – настолько она его «достала».
На самом же деле врачу надо ДОВЕРЯТЬ. Просто знать, что он все делает правильно. И не перечить ему. И выполнять все, что он говорит. Потому что он врач. Потому что за его плечами десять тысяч принятых младенцев и десять тысяч сценариев развития родов. И еще потому, что именно он берет на себя ответственность за исход родов, за жизнь и здоровье ТВОЕГО ребенка.
Второй вывод заключался в том, что перед рождением малыша нужно быть готовым ко всему. Можно научиться всем известным и неизвестным методикам дыхания и релаксации, но они тут же выветрятся из головы, когда ты переступишь порог родблока. Можно рисовать в воображении сценарий благополучных физиологических родов (ведь проведена такая мощная подготовка!), а придется, как Вике, делать срочное кесарево.
После родов Вика была шокирована таким поворотом событий. Она была абсолютно убеждена, что родит сама, без анестезии и вмешательства медиков, в вертикальной позе, как с самого начала и планировала. Поэтому Вика изучила все, что было связано с физиологическими родами, а кесарево сечение осталось вне зоны ее пристального внимания. И она совершенно не знала, как проходит операция, как после нее нужно себя вести и т. д. и т. п. Она НЕ ГОТОВИЛАСЬ (в первую очередь, психологически) к тому, что ее девочка появится на свет в результате хирургического вмешательства. И поэтому пережила большой стресс от того, что случилось. Так что совет от Вики: будущим мамочкам категорически противопоказано рисовать сценарий родов и зацикливаться на нем. Надо заранее предполагать, что может произойти все, что угодно.
Цирк в роддоме
Олины роды иначе как «цирком в роддоме» не назовешь.
Предыстория такова. У Ольги – пиелонефрит (воспаление мочевыводящих путей). Поэтому в неполные 38 недель ее от греха подальше отправили в выбранный ею роддом (благо, он относился к ее «родному» Центральному округу). И положили не просто в банальную «патологию», а в инфекционное отделение. Кто знает подтвердит: «инфекционное» – место очень неприятное и даже, я бы сказала, «стремное». Туда привозят рожать женщин с улицы без документов (вышла за хлебом без обменной карты и привет!), иногородних, мигранток. Так что в коридоре отделения витает дух интернационализма, и там запросто можно встретить и цыганок, и таджичек, и вполне приличных коренных москвичек с разными инфекционными заболеваниями и без.
Роддом этот (прямо скажем, не самый лучший в столице) Оля выбрала только потому, что там работала врач, которую ей порекомендовали. Подруга решила рожать «по договоренности». Отдельная палата, равно как и посещение родственников, ей были не особо нужны, рожать с мужем она не хотела (это мы уже знаем), так что заключать платный контракт Оле было ни к чему. А вот рожать у врача, которому полностью доверяешь – это дело! К тому же, в ее случае конкретных сумм никто не называл. «Благодарить» доктора или нет, Оля с Олегом должны были решить сами.
Оля пролежала в роддоме десять дней. Перезнакомилась и подружилась со всеми гинекологами, медсестрами, нянечками, сестрой-хозяйкой и соседками по палате. И вот на одиннадцатые сутки наступал долгожданный день выписки – Олю врачи благословили провести последнюю неделю дома.
В пять утра Оля проснулась от желания пробежаться до туалета. Но поскольку туалет был один на все отделение и находился в конце коридора, Оля уговорила себя, что желание не столь жгучее, можно и потерпеть. Она повернулась на другой бок. Чпок! Внутри что-то лопнуло, и под Олей стала разливаться теплая лужа.
Во#ды! Как пить дать, во#ды!
Надо сказать, что Оля – конь подкованный. Она тоже времени зря не теряла: всю беременность читала специальную литературу и не вылезала из Интернета. Так что процесс родов со всевозможными вариациями изучила досконально – от А до Я. Поэтому Оля не растерялась и тут же, как советуют в мудрых книжках, сунула меж ног пеленку. Потом встала и утиной походкой (чтобы по дороге пеленку не потерять) пошла искать дежурную медсестру. Та спросонья долго не могла понять, чего от нее хотят. Потом все же врубилась и спросила:
– И что, воды нормальные?
– Вот! – Оля с гордостью продемонстрировала ей мокрый кусок ткани без каких-либо подозрительных пятен.
– Ну, все тогда, пойдем на клизму, потом мыться, собирать вещи и вперед – в предродовую.
(Роддом, где рожала Оля, располагается в здании старой постройки. Отдельных боксов для рожениц заботливые архитекторы там не предусмотрели. Переживать схватки надо в предродовой палате, а потуги – в крошечном родзале «по соседству»).
Оле несказанно повезло – в то утро как раз заканчивалось суточное дежурство ее врача. Так что беспокоить в такую несусветную рань уважаемого доктора, к счастью, не пришлось.
Тем временем Оля ощутила слабенькие схваточки. Ну, думает она, это только начало. Первые-то роды о-го-го сколько длятся, так что раньше трех дня никак не разродиться. Поэтому Оля никуда не спешила. Спокойно после клизмы посидела, подумала. Потом неторопливо залезла под душ. В какой-то из многочисленных книжек утверждалось, что вода благотворно влияет на процесс родов, снимает напряжение и боль. Поэтому Оля долго стояла под водопроводным потоком, мурлыкала себе под нос и чувствовала, как на нее нисходит умиротворение.
В это блаженное состояние грубо вторгся неожиданный стук в дверь.
– Эй, ты там жива? – послышался взволнованный голос медсестры.
– Что тако-о-ое? – тягуче ответила умиротворенная Оля.
– Тебя все ищут. И вообще, ты что делаешь? У тебя же воды отошли! Как можно так долго в душе мыться? Инфекцию, не дай бог, занесешь!
Пришлось вылезать. В палате сердобольные соседки, испуганные долгим Олиным отсутствием, уже собрали все ее вещи. Медсестра пинками подгоняла ее в предродовую. Оля буквально на бегу прихватила с собой пакетик – бутылку с водой, мобильник и... томик Мураками. Хотела приобщиться к шедеврам мировой литературы, чтобы «убить время» во время схваток. И еще, наверное, надеялась, что творение талантливого японца отвлечет ее от неприятных ощущений.
– А это еще что? – строго спросила медсестра. – В предродовую, кроме себя и ночной рубашки, вообще ничего вносить нельзя.
– Ну, пожалуйста, – взмолилась Оля, – я без чтива там умру! Мне же чем-то заняться надо будет!
Это она думала, что схватки часов восемь будут длиться.
– Ха-ха-ха, – медсестра залилась смехом. – Ну, бери книжечку, бери. Я посмотрю, как она тебе пригодится.
В предродовой подготовленная к процессу Оля первым делом включила в мобильнике секундомер – засечь продолжительность схваток. Перерыв между ними составлял (уже!) минуту. Зашла ее врач – Вера Васильевна. От души посмеялась над Олиной подкованностью и велела медсестрам нести капельницу.
– Минуточку! – сдвинув брови, возразила Оля. – А что это вы мне тут ставить собираетесь? Стимуляция крайне нежелательна для безопасных родов...
– Умные все стали, вам не угодишь, – заулыбалась врач. – Дорогая моя! А знаешь ли ты, что для тебя остановка родовой деятельности – смерти подобна. Воды-то уже отошли! Так что давай, не кочевряжься и подставляй руку.
Капельница с окситоцином сделала свое дело: очень быстро отдых между схватками у Оли сократился до 30 секунд. Боль становилась невыносимой. Какой там Мураками? Не до него сейчас! Выжить бы!
– Эй, кто-нибудь! – робко пискнула Оля.
Надежды на то, что кто-то за пределами палаты услышит ее, не было никакой. Но – о, чудо! – вошла
