Воспоминания.
Воспоминания, которые ей не принадлежат. В голове возникли образы матери и приемного отца, она их узнала. Узнала, как будто прожила с ними всю жизнь. Знала, какого будущего они для нее хотели. Знала, чего хотели от магии, каким хотели видеть мир. Она сама оказалась частью чего-то огромного, более значительного, чем сама могла вообразить.
Глаза ее прояснились, она взглянула на склонившуюся над ней Лорин. На лице сестры выступили мелкие бисеринки пота. Глаза их встретились. Лорин сказала:
— И у тебя так же?
Молли кивнула, и они обнялись. Лорин шепнула ей в ухо:
— Господи, ну мы и влипли!
Девушки расцепили объятия, и оба мужчины, Питер и Йенер, тотчас кинулись к ним, желая понять, что случилось.
Лорин слегка покачала головой — едва заметный знак — «нет».
Молли посмотрела на Йенера и объяснила:
— Это заклинание оставила нам наша мать, чтобы мы точно узнали друг друга.
Лорин подтвердила:
— Да, оно вернуло мне воспоминания о родителях и о рождении Молли, сообщило, что это моя младшая сестра и что я должна о ней заботиться. — Лорин потерла виски. — Но уж очень громко. До сих пор кажется, что голова сейчас взорвется.
Молли посмотрела на Питера и Йенера, желая, чтобы они убрались куда-нибудь подальше. Им с Лорин надо поговорить. Очень надо. Часть планов, которые составили для нее и Лорин родители — ее человеческая мать, человеческий приемный отец и отец-орианец, — не совсем согласуются с тем, чем она решила заняться, попав в Орию. Она чувствовала, насколько важны, даже неотложны, тщательно продуманные планы родителей. Понимала их необходимость. Но теперь она нашла для себя собственную жизнь, и нужно обсудить, как сохранить эту ее новую жизнь и выполнить невероятно важные задачи, которые перед ней поставлены.
Но ни Питер, ни Йенер никуда уходить не собирались. Они смотрели в сторону полукруга сентинелов, и смотрели с тревогой. Даже со страхом. Значит, разговор с Лорин придется отложить до того времени, когда они хоть ненадолго останутся наедине.
Лорин поступила правильно, сменив тему разговора.
— Я так взволнована встречей, но, дорогая, тебе надо поскорее отсюда убраться. Есть люди, которые хотели бы видеть тебя мертвой. Конечно, они обещали, что не тронут тебя, но скорее можно поверить каким-нибудь грязным политиканам, чем этой банде. — Лорин потерла правую ногу и мигнула. — Мы должны спрятать тебя подальше и поскорее. Но… черт возьми… я правда рада тебя видеть. Я только вчера про тебя узнала. Не могла поверить, что у меня есть сестра! Я так долго была одна…
— Мне это знакомо, — с чувством ответила Молли и снова обняла сестру. — Я так рада, что прилетела сюда.
Маленький мальчик вдруг попросил:
— Мама! Песенье! Пазалта, песенье! И масыну.
Молли опустила на него взгляд:
— Твой сын?
Лорин с гордостью кивнула:
— Джейк.
— Он такой хорошенький! А это его отец? — Молли кивнула на Питера.
— Его отец погиб, — ответила Лорин. — По дороге домой с военно-воздушной базы в Поупе. Сел не в тот автобус… Оказался не в том месте и не в то время.
Молли прикрыла глаза.
— Сочувствую. Я сама несколько лет служила в ВВС и потеряла много друзей. Это… с такими вещами до конца никогда нельзя примириться, в голове не укладывается…
— Брайан был необыкновенным человеком. Он не заслужил такой судьбы, — стала рассказывать Лорин. — Кажется, я никогда не свыкнусь с огромной пустотой в душе в том месте, где должен быть он.
— Хорошо, что у тебя есть Джейк. Благословение небес. Он такой прелестный.
— Он для меня — все, — просто сказала Лорин. — Все, что осталось от Брайана. Он и сам — такое чудо, хотя, конечно, иногда причиняет боль. — Она улыбнулась и взъерошила волосы сына. Молли почувствовала резкий укол зависти, который сразу перерос в надежду: кто знает, может, у них с Сео тоже когда-нибудь будет ребенок. Или дети.
Тут она заметила, что Лорин пристально ее разглядывает.
— Я даже сейчас вижу сходство между нами, — объяснила Лорин сестре. — Они… ну, сентинелы, кое-что о тебе рассказали. Что ты — дочь моей мамы и одного орианца.
Молли кивнула.
— На Земле ты выглядела иначе.
— Правда, иначе. В Кэт-Крике я никому не рассказывала, кто я. Ведь родители отдали меня чужим людям. О таких вещах не очень-то хочется распространяться, да и вспоминать — тоже. Но библиотекарша говорила мне, что я в точности похожа на твою… на нашу мать, какой она была в молодости.
— Так, наверное, и должно быть. Если на Земле могут проявиться только земные гены, то ты должна была выглядеть, как будто других у тебя вовсе нет, только мамины, — задумчиво проговорила Лорин. — Хотелось бы мне на тебя посмотреть на Земле. — Лорин грустно улыбнулась. — Мне так ее не хватает.
— А я никогда матери не видела. Она и твой отец уже много лет как умерли, когда мне наконец удалось узнать, кем были мои настоящие родители. По крайней мере, официальные родители. Своего настоящего, биологического, отца я еще не встречала.
— Мама и папа были очень хорошими людьми.
Молли улыбнулась:
— Про это я слыхала. Если послушать вейяров, так они были настоящими богами.
— Мама! — вдруг завопил Джейк с новой силой. — Песенье! Иглать! Масину! Вады!
Лорин с силой потерла ногу и, шатаясь, поднялась.
— Черт подери, больно! — проворчала она, осторожно перенесла вес на больную ногу и не упала. — Извини, — сказала она. — Сейчас мне надо заняться родительскими обязанностями. К тому же мы с Питером должны прикрывать сентинелов, чтобы никто не захватил их врасплох, пока они распутывают заклинание этих сволочей. Поговорим позже.
— Обязательно.
— Следи за мышью, — посоветовала Джун Баг. — Мышь появилась не просто так. Должна быть причина. Она как-то связана с заклинанием, из-за которого возник весь сыр-бор.
— Она с виду такая мелкая…
— Ерунда какая-то, — вмешалась Бет Эллен.
— Может, потому мы и не смогли ее отследить раньше. Чтобы спрятать ее, хватило бы и мелкого заклинания.
Джимми Норрис сказал:
— Я как раз работал над распутывающим заклинанием. Думаю, я могу этим заняться.
Никто из сентинелов ни единым словом не упомянул, как им недостает Грейнджера, с его спокойной уверенностью, безупречной компетентностью в распутывании самых сложных заклинаний. Напоминание только осложнило бы работу Джимми, снизило его шансы на успех. Но Эрик, конечно, об этом подумал, да и остальные наверняка тоже. Скорее всего сам Джимми вспоминал Грейнджера больше всех. Когда Дебора и Грейнджер впервые присоединились к сентинелам из Кэт-Крика, Джимми с удовольствием спихнул на них эту работу.
Сейчас он вытащил из рюкзака свой талисман — «Тома Сойера» с автографом автора — и поднял его к лицу, не открывая. Он водил большими пальцами по кожаной потертой обложке, зажмурил глаза, облизнул губы и попробовал сконцентрироваться. Когда книга наконец засветилась зелеными сполохами, он четким голосом произнес:
