— Да.
Я покачала головой, не веря собственным ушам. Я была тронута и озадачена одновременно.
Итак, Эдуард знал. Он знал, что я беременна. Он разговаривал с Бертраном. Почти наверняка у отца с сыном состоялся долгий разговор. И теперь Бертран узнал обо всем, что случилось в квартире на рю де Сантонь летом тысяча девятьсот сорок второго года.
Голос Зои заставил меня отвлечься от мыслей об Эдуарде и вернул к действительности.
— Почему бы нам просто не позвонить Уильяму, мама? И договориться о встрече?
Я снова села на кровати.
— Ты права, хорошая моя.
Я взяла лист бумаги, на котором почерком Мары был написан телефон Уильяма, и набрала его на старомодном телефонном аппарате. Сердце гулко билось у меня в груди. Этого не может быть, подумала. Я звоню сыну Сары!
Я услышала несколько гудков, а потом шелест автоответчика. Женский голос что-то быстро проговорил по-итальянски. Я повесила трубку, чувствуя себя совершенно по-дурацки.
— Да, не самый умный поступок, — прокомментировала мои действия Зоя. — Никогда не вешай трубку, разговаривая с автоответчиком. Ты сама повторяла мне это тысячу раз.
Я снова набрала номер, улыбаясь тому, что она так по-взрослому высказала мне свое недовольство. На этот раз я дождалась зуммера. Стоило мне заговорить, как слова полились свободно и гладко, как если бы я отрепетировала свою речь заранее.
— Добрый день, это Джулия Джермонд. Я звоню вам по просьбе миссис Мары Рейнсферд. Мы с дочерью приехали в Лукку и остановились в пансионате «Каса Джованна» на улице виа Филланьо. Мы пробудем здесь еще пару дней. Надеюсь, мы с вами скоро увидимся. Спасибо и до свидания.
Я положила трубку на рычажок, обратно в ее черную колыбель, испытывая одновременно и облегчение, и разочарование.
— Отлично, — высказалась Зоя. — А теперь можешь отдыхать дальше. Увидимся позже.
Она запечатлела у меня на лбу поцелуй и вышла из комнаты.
___
Мы поужинали в небольшом забавном ресторанчике позади пансионата, рядом с
Мы вернулись в пансионат «Каса Джованна», едва передвигая ноги: разница в часовых поясах окончательно нас доконала. Но к нашей двери была приколота записка: «Per favore telefonare William Rainsferd».[67]
Я стояла и смотрела на нее как громом пораженная. Зоя восторженно присвистнула.
— Сейчас? — пробормотала я.
— Вообще-то, еще только без четверти девять, — заметила моя дочь.
— Отлично, — ответила я, дрожащей рукой отворяя дверь. Черная пластмасса телефонной трубки прилипла к моему уху, и я принялась набирать его номер уже третий раз за день. Снова автоответчик, беззвучно прошептала я Зое. Говори, столь же беззвучно ответила она. Прозвучал сигнал зуммера, я, запинаясь, назвала свое имя, подождала несколько секунд и уже cобралась повесить трубку, когда мужской голос произнес:
— Алло?
Американский акцент. Это он.
— Привет, — заторопилась я. — Это Джулия Джермонд.
— Привет, — откликнулся он. — Я как раз ужинаю.
— О, простите меня…
— Никаких проблем. Хотите, встретимся с вами завтра перед обедом?
— Конечно, — отозвалась я.
— На крепостной стене есть недурное кафе, как раз за дворцом Палаццо Манси. Мы с вами можем встретиться там в полдень?
— Отлично, — согласилась я. — Э-э-э… Как мы узнаем друг друга?
Он рассмеялся.
— Не беспокойтесь. Лукка — небольшой городок. Я сам вас найду.
Воцарилось молчание.
— До свидания, — сказал он наконец и повесил трубку.
___
На следующее утро боль внизу живота вернулась. Она была не особенно сильной, зато постоянной, и это меня очень беспокоило. Я решила не обращать на нее внимания. Если после обеда мы еще задержимся здесь, я попрошу Джованну вызвать мне врача. Пока мы шагали к кафе, я раздумывала над тем, как выстроить разговор. До сих пор я не давала себе труда поразмыслить над этим и теперь поняла, что давно следовало бы прикинуть варианты возможного развития событий. Я собиралась пробудить в нем печальные, горестные и болезненные воспоминания. Может быть, он вообще не захочет говорить о своей матери. Может быть, он постарался забыть об этом. В конце концов, у него здесь была своя жизнь, вдали от Роксбери и еще дальше от рю де Сантонь. Мирная, буколическая жизнь. А я намеревалась вернуть из небытия его прошлое. И мертвых.
Мы с Зоей, к своему удивлению, обнаружили, что по толстым средневековым стенам, опоясывавшим маленький городок, можно вполне безопасно ходить. Стены были высокими и широкими, и по гребню тянулась пешеходная дорожка, обсаженная каштанами. Мы смешались с суетливой толпой бегунов, пешеходов, велосипедистов, скейтбордистов, матерей с детьми, громко переговаривающихся стариков, подростков на мопедах и туристов.
Кафе располагалось немного дальше, в тени густых деревьев. Когда я в сопровождении Зои приблизилась к нему вплотную, меня охватила какая-то небывалая, воздушная легкость. Терраса была пуста, если не считать супружеской четы средних лет, угощавшейся мороженым, и нескольких немецких туристов, увлеченно разглядывавших карту. Я надвинула шляпу на глаза, разгладила смятую юбку.
Когда он окликнул меня по имени, я сосредоточенно изучала меню вместе с Зоей.
— Джулия Джермонд.
Я подняла голову и увидела высокого плотного мужчину лет сорока пяти. Он опустился на стул напротив.
— Привет, — поздоровалась Зоя.
А я вдруг поняла, что не могу выдавить ни слова. Я могла только молча смотреть на него. У него были
