глупые девчонки тут же скрылись. Тогда он тщательно запер и подёргал дверь — вдруг противник всё же не знает о новой вылазке? — и, бесшумно ступая в своих любимых кроссовках, с крошечным рюкзачком за плечами, прокрался на чёрную лестницу. Спустя пару минут к нему присоединилась Кри, а ещё минутой позже — Дженни. Вопреки спартанским решениям, каждая несла довольно большую сумку непонятно с чем. Впрочем, продолговатые очертания сумки Дженни даже и в темноте показались Акселю знакомыми. Он на секунду включил фонарик и прочитал на желто-синем боку: «Ecostar Junior».
— Дженни! Ты что, взяла свою Генриетту?!
— Она говорит, что без оружия чувствует себя дискомфортно, — шепнула Кри.
«Могла бы и сама ответить», — подумал Аксель. Он не представлял себе, какой прок может быть от тонкой и гибкой спортивной рапиры (да ещё детской!), которой, кажется, и рубить-то нельзя — только чуть-чуть колоть. То ли дело волшебный меч! А впрочем, кто их поймёт, девчонок…
И вся команда стремительным броском достигла двери, ведущей на задний двор, куда дети вышли с невольным трепетом. Было темно и тихо — а ведь до полуночи оставались считанные секунды.
— Вот он! — Как и в прошлый раз, первой увидела Кри. Наверно, она и впрямь была глазастее всех, и сразу приметила светящееся пятно, скользящее к ним невысоко над землёй со стороны моря. Бабочкозавр не летел, а, можно сказать, беззаботно порхал, быстро-быстро трепеща крылышками. Пару раз он даже завис над виднеющимся в траве цветком, зачем — непонятно. Наконец чудовищный мотылёк размером с крупный персик очутился перед самым лицом Акселя и, приветственно сверкнув выпученными глазами, оскалил клыки. Дженни издала глубокий, прерывистый вздох; покосившись на неё при свете луны и пришельца, мальчик увидел, что она стала белой, как бумага. Разумеется, Дженни никогда не подозревала своих друзей во лжи, да и, кроме того, давно познакомилась со Шворком, который произвёл на неё большое впечатление. Но Шворк всё-таки хоть внешне выглядел, как обычный пудель! А тут перед ней появилась самая страшная из всех доисторических рептилий, да ещё ночью, населив эту ночь миллионом других страхов! Аксель молча взял Дженни за руку, и она даже не подумала отдёрнуть ладонь.
Бабочкозавр жестом когтистой лапы остановил Акселя, пытавшегося заговорить, повернулся к присутствующим хвостом и торжественно поплыл к морю. Все двинулись за ним, тревожно озираясь. Такое начало ничем не походило на дружелюбие Смертёнка — и мальчик испытал невольное разочарование, надеясь до последней минуты, что за ними явится он. Их проводник, копируя повадки «натуральной» бабочки, то и дело опускался на какую-нибудь веточку или цветок, которые даже не гнулись под его тяжестью. Когда дошли до пляжа, Аксель и Кри невольно покосились влево. Но под деревьями царил беспросветный мрак.
Вместо того, чтобы двинуться к знакомой полянке, где жила одинокая лужа со звездой в центре, бабочкозавр порхнул к морю и опустился на не менее хорошо знакомый Акселю шезлонг. Все окружили его и замерли, ожидая новых инструкций.
— Ну вот, — тихонько прорычал он на чистейшем немецком языке. — Здесь нас никто не увидит и не услышит, как бы ни пытался. Вы понимаете, конечно, что я говорю о враждебных духах, — важно прибавил проводник. — Извините, что я летел так медленно, но у нас, бабочек, свой обычай. То и дело тянет сесть на цветок по старой привычке…Над морем всё будет быстрей, обещаю вам!
— У вас, бабочек? — удивлённо переспросила Кри. — А мне показалось, вы тираннозаврик! Я вас и в «Парке юрского периода» сколько раз видала, и в атласах разных…
— Кри! — многозначительно кашлянул Аксель, и добавил взглядом: «Не перечь!»
— Но крыльев-то у меня, надеюсь, не было в этих ваших парках или где там ещё? — самодовольно прорычал бабочкозавр и медленно раскрыл перед носом девочки обе пары крыл — верхних и нижних. Верхние напоминали косые коричневые треугольники с золотистым отливом, а нижние — лепестки розы с чёрными разводами.
— Да, крыльев не было, — поспешно признала Кри. — Извините…
— И есть за что! Я — самый изысканный ящер на свете, ибо прежде всего я — бабочка виноградный сфинкс. Если и есть кто-либо, выдерживающий со мной отдалённое сравнение — например, мой брат, сфинкс олеандровый, который доставит вас назад, — то лишь для того, чтоб лишний раз напомнить, чего ему не хватает…
— А не хватает ему — быть вами? — угадал Аксель.
— Раз уж ты это понял, не буду спорить… Ну, а сейчас не пугайтесь, я вынужден принять свой рабочий вид, чтобы достойно выполнить возложенную на меня миссию…
И он начал пухнуть на глазах, быстро закрывая светящейся тушей кроны ночных деревьев и луну. Его страшная, качающаяся из стороны в сторону морда с гигантскими клыками и горящими глазами была не очень-то приятным зрелищем, так что предупреждение было не лишним; тем не менее все невольно попятились. Сделавшись ростом с соседнее оливковое дерево, монстр якобы спохватился и заявил, что для столь малых существ он, пожалуй, перестарался (хотя Аксель мог поклясться, что он щеголяет своими размерами нарочно). И начал уменьшаться. Наконец, достигнув размера, среднего между огромным носорогом и не очень большим слоном, виноградный тираннозавр решил, что, кажется, хватит.
— Вас проглотить, или предпочитаете морскую прогулку на свежем воздушке? — совсем уже по- домашнему спросил он. — В смысле, верхом?
— Верхом, верхом! — хором закричали все (и вовсе не из любви к кислороду).
— А мы не свалимся? — осторожно сказала Дженни, когда чудище, сложив разноцветные крылья, опустилось перед ними на колени, а на его горбатой спине возникли три седла без всяких подпруг, но со стременами.
— Не бойся, — сказал Аксель. — Ты прирастёшь к седлу намертво. И ни дождя, ни ветра, ни воздушных ям. Кроме того, мы уже невидимы, ни один рыбак или турист нас не заметит, даже если наша… мм…бабочка…хвостиком собьёт с него панаму.
— Трезвое понимание обстановки, — кивнул сфинкс.
Дженни поджала губы, однако, когда Аксель подсадил Кри в переднее седло, приняла его помощь и дала подсадить себя в среднее, вдев ногу в стремя. Виноградный бабочкозавр, видя их возню, уменьшился ещё, пока наконец его не оседлали все.
— Готовы? — пророкотал он. И, не дожидаясь ответа, расправил цветные паруса и взмыл высоко в воздух.
Такую морскую прогулку впрямь стоило совершить! Конечно, с голубым космосом ничто не могло сравниться, но в земном небе сегодня царила не тьма, а аквамариновый блеск — наверно, потому, что ночь стояла лунная. На несколько минут дети даже забыли зловещую цель своего путешествия и только бездумно ухали, когда чудовище закладывало очередной вираж. Тёмные воды внизу казались вымершей фиолетовой пустыней — лишь раз или два вдали мелькнули белые щепочки судов. Минут через десять горизонт начала застилать сизая туча невероятных размеров, подёрнутая белыми облачками, и ящер взял курс на неё.
— Там, кажется, буря… — тихонько заметила ему Кри, которой всё же стало неуютно.
— Это не буря, — был ответ. — Это Майорка.
И чудище помчалось во весь опор. Впереди уже ясно виднелась километровой высоты гора с голой белокаменной вершиной. Подошва горы была покрыта пятнами плюшевой тёмно-зелёной растительности и светлыми песчинками домов. А ещё ниже, у самой полосы прибоя, спал небольшой бело-розовый городок, и другой городок — из белых яхт с торчащим лесом мачт — спал перед ним у причалов.
— Где мы? — спросил Аксель у тиранносфинкса.
— У пика Галаццо. Во всём Средиземноморье есть только два колодца в Подземный Мир — здесь, да ещё в Сицилии. Духи не любят моря, так что ими редко пользуются…Но для вас, как я понимаю, это и хорошо.
— Мы вообще-то думали, — сказал Аксель, надеясь узнать побольше, — что за нами придёт какая- нибудь…Смерть. (Кри и Дженни вздрогнули).
— Сме-ерть? — удивился их проводник, на секунду даже зависнув в воздухе. — А вы кто — звёздные духи? Не много ли чести?
Яхты, городок и подошва горы мелькнули под ними за какую-то долю секунды. Ящер пронёсся над довольно крутым склоном, который был покрыт низкорослыми деревьями и жёсткими пучками травы, и приземлился на каменистой площадке перед голой стеной уходящего ввысь хребта. Дети слезли со спины тиранносфинкса, поблагодарили и, разминая ноги, огляделись. Днём отсюда открывался, должно быть,
