отстояли один от другого на расстояние 3,2 м. Площадка сделана была с некоторым наклоном к наружной стене для стока дождевой воды. Кроме того, с этой же целью в стену были вделаны через каждые 2,7 м каменные сточные трубы. На вал поднимались по наружным лестницам и через башни. Последние были сложены из мелких туфовых или лавовых кирпичей на цементном растворе и оштукатурены. Высота каждой примерно 14 м, а ее площадь равна 9,5x7,6 м.
В каждой башне по три этажа; в нижнем имеется потайной вход для вылазок на тот случай, если враг подведет совсем близко стенобитные машины. Во втором и третьем этажах проделаны бойницы, и отдельные этажи связаны между собой внутренней лестницей. Во втором этаже, пол которого приходится как раз на уровень стенной площадки, устроен был в каждой башне сквозной ход, чтобы можно было, проходя через башни, обойти всю стену. Башни значительно выступали вперед за линию наружной стены; это давало возможность обстреливать неприятеля и в лоб, и с флангов. Расположены башни по стене без всякой заботы о симметрии; строители были озабочены главным образом безопасностью города и способами его наилучшей защиты. Поэтому на небольшом, но особо опасном пространстве между Геркуланскими и Везувиевыми воротами (метров 300) они поставили три башни, а между Везувиевыми воротами и Капуанскими их не было ни одной, потому что сами эти ворота играли роль укрепленных пунктов. Всего башен, судя по оскским надписям эпохи Союзнической войны, о которых речь шла выше, было двенадцать.
После Союзнической войны, вместе с вводом в Помпеи римской колонии заканчивается и история помпейских стен — город в них больше не нуждается. Для Помпей наступил период длительного мира: разраставшееся население спокойно устраивалось теперь в новых пригородах за чертой стен. Стены перестают быть военным оплотом города, его надеждой и стражем его свободы. Они оставались стоять только как граница городской территории, служа лишь таможенным и фискальным целям, ветшая и все больше и больше обваливаясь. И не дожили они до того времени, когда от них осталось бы всего несколько камней только потому, что Везувий успел их прикрыть своим хранительным пеплом.
Самая широкая аристократическая улица в Помпеях, так называемая улица Меркурия, не достигает 10 м ширины. Ширина Стабиевой улицы колеблется между 8,46 и 6,83 м, Ноланской — между 8,66 и 6,3 м, улицы Изобилия — между 8,25 (у басилики) и 7,09 м (восточный конец){9} . Тротуар на Большом проспекте Петроградской стороны в Ленинграде в некоторых местах чуть уже этих улиц, а они были самыми оживленными и торговыми. Ширина остальных улиц колеблется между 6 и 3 м (ил. 6).
Узкие улицы в древней Италии отнюдь не составляют особенности одних Помпей. Главная улица такого торгового и многолюдного города, как Остия, была шириной 7 м, а с тротуарами — 9 м; в «золотом Риме», в мировой столице, улицы не превышали в среднем 4,5–5 м ширины. Священная дорога, шедшая мимо форума, одна из оживленнейших улиц города, имела ширину 6,5 м.
Такая узость улиц объясняется историей италийских городов, строившихся в те отдаленные и грозные времена, когда люди для своего жилья искали прежде всего безопасности. Города — это крепости, в которых дорожат каждым клочком земли. Италийский город, выстроившийся где-то на высокой скале, на долгие века предопределил свои размеры размерами этой скалы: спуститься вниз и вольно раскинуться по склонам и в долине он не посмеет в течение долгого времени. Он может строиться, разрастаться, выкраивать место для своих площадей и храмов, для улиц и домов только на том пространстве, границы которого обведены самой природой и которые город еще закрепил, возведя стены. Площадь Помпей была предопределена величиной занятого ими плато, сойти с которого они рискнули только в конце республики, несколько веков спустя после своего основания. Тут не до проспектов — надо экономить каждую пядь земли, и экономят прежде всего на улицах.
Древние не нуждались, конечно, а таких широких улицах, как у нас, потому что у них не было современных видов транспорта, требующих простора. Можно представить себе, однако, в какой водоворот с постоянными несчастными случаями должны были при оживленном конном движении превратиться эти узенькие улочки. Поэтому всякая езда по улицам в дневное время была запрещена — ездить разрешалось только ночью. Таким образом, улицы оказывались днем в распоряжении одних пешеходов, и это сразу же делало их безопасными и в значительной степени уменьшало уличную давку. А так как в обычаях тех времен было или ходить пешком, или передвигаться на носилках, то такое запрещение никого не обижало и не несло с собой никаких неудобств.
Несмотря на их узкость, улицы в Помпеях могут быть названы вполне благоустроенными: они почти все вымощены и снабжены тротуарами. Это — старая традиция городской жизни Италии. Раскопки показали, что уже в VI в. до н. э. в городах имелись мостовые с тротуарами и что мостовую в определенных местах пересекали ряды высоких камней для перехода с одной стороны улицы на другую. В Риме начали мостить улицы с начала II в. до н. э. (в 174 г. вымостили Капитолийский склон), и такой крохотный городок, как Алетрий, получил мостовые около 120 г. до н. э. В Поццуолах найдены остатки мостовой, сделанной во времена Суллы. По закону Цезаря, регламентировавшему вопросы городского благоустройства, улицы вообще полагалось мостить. Помпеи были замощены уже после Суллы, но когда — в точности не известно. В двух местах на плитах из туфа, уложенных по краю тротуара, видимо при ремонте, выбита пометка, которая в переводе гласит: «с 1-го квинтилия». Квинтилий (пятый месяц римского года, который в древности начинался с 1 марта) с 44 г. до н. э. был переименован в «июль» в честь Юлия (Iulius) Цезаря; следовательно, улицы в Помпеях были вымощены еще до Цезаря.
Материалом для мостовой в Помпеях служили многоугольные плитки, высекавшиеся из лавы; их тщательно пригоняли одну к другой, и, если между ними оказывалось хоть маленькое отверстие, то его засыпали мелким щебнем или вгоняли туда железный костыль.
По обеим сторонам мостовой шли тротуары, ширина которых варьирует обычно приблизительно от 1 до 2 м. Тротуары приподняты над мостовой иногда очень значительно (до 1 м). Сделано это для того, чтобы дождевые потоки, заливавшие улицы осенью и зимой, не могли добраться до тротуаров, а чтобы пешеходу не приходилось переправляться вброд через затопленную мостовую, через нее перекинуты своеобразные мостки: положено несколько больших плоских камней (иногда три, иногда пять, в очень узких улочках — по одному) одинаковой высоты с тротуарами. Находятся они один от другого на таком расстоянии, чтобы колеса повозок могли свободно пройти между ними. Тротуары окаймлены по краю широкими (0,3–0,4 м), отвесно поставленными глыбами из туфа или известняка; за ними идет плотно убитая земля, иногда присыпанная просто песком, а иногда вымощенная кирпичом или каменными плитками. Некоторые тротуары сделаны из гипсового цемента, смешанного с толченым кирпичом, и в этой массе камешками или разноцветными кусочками битого мрамора выложены различные узоры.
Такое разнообразие объясняется тем, что починка и забота о хорошем состоянии мостовой и тротуаров лежали на обязанности горожан: каждый домовладелец должен был смотреть за участком, прилегающим к его дому. Повинность эта была не из легких, и помпейские горожане справлялись с ней в меру своих сил, кто как мог и успевал; случалось поэтому, что на одной и той же улице в одном месте мостовая находится в безукоризненном состоянии, а тут же рядом в отвратительном. Городские власти имели право производить ремонт, сдавая его с подряда и заставляя нерадивого гражданина уплачивать требуемую сумму. Впрочем, судя по состоянию мостовой, они в Помпеях далеко не во всех случаях пользовались этим своим правом.
На холме из окаменевшей лавы, на котором стояли Помпеи, не журчало веселых ручьев. С водой здесь было плохо: люди должны были рыть колодцы и собирать дождевую воду, для чего почти в каждом доме имелась цистерна. Что значило в Помпеях вырыть колодезь, об этом красноречиво рассказала следующая счастливая находка.
В один из апрельских дней 1928 г. несколько рабочих были заняты около Везувиевых ворот обычным для Помпей весенним делом — выпалыванием травы, упорно пробивающейся между плит всюду, куда доходит солнечный свет. Они сняли плиты, лежавшие на полусгнившем деревянном перекрытии и обнаружили глубокий, не засыпанный землею колодезь{10}. Глубина его вместе с водой, которой всего 3,5 м, равняется 38,25 м. Если бы этот колодезь вынуть из земли и поставить на ее поверхности, то он подошел бы под крышу современного шестиэтажного дома (рис. 3).
