желобках. Трубы эти сообщались непосредственно с подпольем, горячий воздух шел по ним и прогревал стены, в которых делали еще и душники, чтобы впускать этот воздух прямо в комнату. Иногда всю стену превращали в своего рода огромную трубу; с этой целью брали для облицовки особые «плиты с соска́ми» («tegulae mammatae», «mamma» — «сосок»), имевшие на каждом углу острые выступы, похожие на сосок. При облицовке этими плитами, между ними и стеной оставалось полое пространство, по которому и шел горячий воздух. В Стабиевых банях после ремонта в 80-х годах новым отоплением снабдили тепидарий и кальдарий: в обоих помещениях устроено было подполье, обогревающееся горячим воздухом; кроме того, в кальдарий в стенах проведены были трубы для нагревания, а в тепидарий использованы были плиты с соска́ми. В Малых банях таким образом обогревался один кальдарий. Можно не сомневаться, что в новых банях эту систему отопления собирались широко использовать.
Посмотрим теперь, как нагревали воду и подавали ее в ванны.
Согревание воды в обеих помпейских банях (в новых отопление не успели еще сделать) производилось почти одинаково. Рядом с кальдарием, в помещении (Е) — см. рис. 40, находилась печь, обогревавшая горячим воздухом подполье и стены. Над самой печью стоял большой (2,2 м в диаметре) котел I, откуда горячая вода поступала прямо в ванну. Второй котел II стоял над пустым круглым пространством, непосредственно соединявшимся с топкой; вода в нем была достаточно горяча. Пустое пространство под третьим котлом III сообщалось с подпольем кальдария; здесь вода была только тепловатой и отсюда она поступала в большой таз, где обмывались под душем после горячей ванны. Все три котла соединялись между собой.
Каким образом вода из этих котлов попадала в ванну и как ее смешивали до требуемой температуры? Ответ на эти вопросы нам дает усадьба под Боскореале, недалеко от Помпей, где сохранились не только котлы для бани (их было два — для горячей и холодной воды), но и целая система труб с кранами (рис. 43). Над очагом стоит свинцовый котел (высота 1,95 м, диаметр 0,59 м), закрытый простой глиняной крышкой и вмурованный в нижней своей части (около 1 м). Он соединен тремя свинцовыми трубами с баком на кухне, получающим холодную воду со двора. Вода из бака наполняет котел, идя по трубе (АА), имеющей один кран (а). Нижняя труба (ВВ) разветвляются возле котла: левый рукав ее идет в котел, правый проходит через стену прямо в ванну. Кранов в этой трубе два: один (г) между котлом и развилкой, другой (д) повыше развилки. Если этот последний завертывали и открывали кран (г), в ванну набегала горячая вода; если же закрывали (г) и открывали (д) — шла холодная; открывали то один, то другой или два одновременно, получали воду желаемой температуры. Верхняя труба (ББ) также разветвлялась: одно колено шло в котел, другое в нишу, где стоял большой таз. Здесь такие же два крана: один (б) — над развилкой, другой (в) — между ней и котлом; стоило закрыть (б) и открыть (в), как начинала течь холодная вода; закрывали (в) и открывали (б) — и из котла в таз шла горячая вода. В помпейских банях этих труб не сохранилось, но система подачи воды была там, разумеется, такой же.
Рис. 43.
Сенека упрекал своих современников в том, что в банях им угодно «вариться». В его время любили и жаркую баню, и горячую воду, а так как в мраморной ванне вода быстро охлаждается, то придумали средство, устраняющее этот недостаток. Прямо над отопительным каналом, шедшим от печки, укладывали полуцилиндрический котел, одним концом своим сообщавшийся с ванной. Вода наполняла одновременно и ванну, и котел, но в котле, находясь в непосредственной близости с огнем, она все время подогревалась и не позволяла стынуть воде и в ванне.
В заключение приведем живую сценку из жизни бань, нарисованную в несколько юмористических тонах Сенекой. «Я живу, — пишет он, — над самыми банями. Представь себе всевозможные звуки, от которых можно прийти в бешенство. Вот, размахивая тяжелыми гирями, напрягаясь или делая вид, что они напрягаются, упражняются силачи: я слышу стоны, свист задержанного и наконец выдыхаемого воздуха, мучительно затрудненное дыхание. Вот пришел какой-то флегматик, которому довольно обычного массажа: я слышу, как хлопает его по плечам рука массажиста, и звук меняется, смотря по тому, ударяет ли он всей ладонью или складывает ее лодочкой; если тут подошел еще игрок в мяч и начал считать мячи — кончено! Прибавь еще скандалиста, пойманного вора и человека, который с удовольствием слушает в бане свой голос{26}. Прибавь еще тех, кто со звучным всплеском прыгает в бассейн, людей, которые говорят только во весь голос; подумай о цирюльнике, который выдергивает волосы: он возвещает о себе голосом тонким и пронзительным и умолкает только, когда выщипывает волосы подмышками и заставляет вопить вместо себя другого. Затем всевозможные выкрики пирожников, колбасников, трактирных разносчиков, расписывающих нараспев свои товары».
Глава IX
АМФИТЕАТР И ГЛАДИАТОРСКИЕ ИГРЫ
Среди многочисленных надписей, пестревших на стенах помпейских домов, появлялись иногда и такие: «30 пар гладиаторов Гнея Аллия Нигидия Майя с заместителями будут биться в Помпеях с 8-го по 6-й день до декабрьских календ; звериная травля». И тут же приписка: «Да живет квинквеннал Маий! Парис, будь здоров!». Или же: «Гладиаторы А. Суеттия Церта, эдила, будут биться в Помпеях накануне июльских календ; звериная травля; тент». Следующее объявление дает возможность почти точной датировки: «20 пар гладиаторов Д. Лукреция Сатрия Валента, непременного фламина Нерона, сына императора, и 10 пар гладиаторов его сына, Д. Лукреция Валента, будут биться в Помпеях с 6-го по 3-й день до апрельских ид; большая звериная травля; тент. Писал Эмилий Целер, один, при лунном свете» (писец не упустил случая рекламировать свое искусство).
Эти и подобные им надписи красиво выводились красной краской в таких местах, где собиралось или проходило много народа: в дворике бань у форума, на стенах театра, басилики, у городских ворот, на могильных памятниках, расположенных по сторонам оживленной дороги, ведшей в город, на домах по такой людной улице, какой была Ноланская. Имя устроителя игр, выведенное очень крупными буквами и поставленное на первом месте, сразу бросалось в глаза; все это были видные представители муниципальной знати, известные каждому человеку в Помпеях в качестве щедрых благотворителей, заботившихся о народных увеселениях и нуждах. Эти имена сразу останавливали внимание, и радостная новость живо облетала город; гладиаторские игры, если судить по количеству надписей и рисунков, относящихся к гладиаторам, были излюбленным зрелищем помпейцев. Они тоже, вероятно, как те поклонники арены, о которых говорит Сенека, мечтали «перескочить через дни, остающиеся до указанного срока».
Перед играми выпускали подробные афиши, продававшиеся с рук; об их виде и содержании можно судить по надписи, нацарапанной каким-то любителем игр. Переживая виденное еще раз в воспоминании, он написал на стене свою афишу, снабдив ее еще примечаниями относительно исхода каждого поединка. Афиша составлена с расчетом на знатоков дела и сообщает, кроме имен устроителя игр и числа, когда они состоятся, имена сражающихся в каждой паре и сведения, позволяющие взвесить шансы противников, — обстоятельство, необходимое для любителей пари. Приводим лучше всего сохранившуюся часть этой афиши:
T. M.
v. Pugnax Ner III
р. Murranus Ner III
O. T.
v. Cycnus Iul VIII
m. Atticus Iul XIV
Ess.
m. P. Ostorius LI
v. Scylax Iul XXVI
