упоминается полуденный демон. Темная или теневая сторона солнца демонична.
Пребывание во власти влечения, которое толкает эго в спину, позволяет понять темную, демоническую сторону солнца. Для таких случаев характерно неправомерное применение сознания для оправдания влечения, если эго не обладает достаточной силой для того, чтобы принять решение относительно объективных явлений, и отвергается из-за слабости его страстей: страха или секса. В Индокитае существует легенда о том, как один герой сбил с неба солнце, которое было слишком горячим. Таким образом, черное солнце, Сатурн, является тенью солнца, которое лишено справедливости и грозит смертью всему живому.
Человек, обладающий сознанием, выполняет в природе роль дестабилизирующего фактора. Мы действительно можем поставить вопрос, является ли человек действительно удачным изобретением природы? Так, существует миф о глупом боге-трикстере. В известном смысле человек слишком глуп и не обладает здравым смыслом, достаточным для того, чтобы жить в гармонии. Человек — чересчур неспокойное и плодовитое животное. Ответ на вопрос, является ли человек ошибкой или венцом творения, зависит от наличия или отсутствия справедливости у его солнца. Если сознание функционирует так, как ему положено, то оно полезно для жизни. Но когда сознание сбивается с истинного пути, оно становится деструктивным.
Задача анализа состоит в том, чтобы заставить сознание вновь действовать в согласии с природой. Инфляция является симптомом неправильной работы сознания. Если последнее очень сосредоточено и находится во власти влечения, значит, у человека превалирует темное солнце. Люди используют сознание, чтобы убедить себя в свое правоте, когда они совершают скверные поступки. Каждый из нас рождается несовершенным, ибо греховность и раздвоенность присущи человеческой природе. Исходной моделью такого состояния послужил миф об Адаме и Эдеме, который показывает, что человек изначально был далек от совершенства. Когда Самость не получает поддержки, она вызывает невроз, т. е. в действие вступает тень Самости, и тогда и Бог и природа оказываются врагами человека.
Неправильно функционирующее сознание служит вместилищем темных аспектов Бога. Если сознание действует в согласии с природой, темнота не кажется столь мрачной и деструктивной. Если же солнце останавливается в своем движении, оно становится жестоким и выжигает жизнь дотла. По мнению некоторых индейских племен, солнце можно привести в движение, принеся в жертву человеческое сердце. Каждый раз, когда мы формулируем правило, мы должны сформулировать исключение из правила, ибо в противном случае сознание не будет соответствовать жизни.
Две луны и два солнца составляют четверку, которая сопровождает встречу двух людей (мужчины и его анимы, женщины и ее анимуса). Согласно исследуемому тексту, конъюнкция реализуется в чреве «закрытого дома», образа, соответствующего алхимическому сосуду, в котором солнце соединяется с луной. Египетская гробница представляет собой закрытый дом, в котором царь берет себе в жены свою мать: Изида и Гор или Хатор и Гор. Закрывая дверь склепа, священник говорит: «Теперь ты будешь пребывать здесь, соединившись в любви со своей матерью». Дзэн-буддистский наставник говорит о таком человеке: «Он держит закрытой дверь своего сердца, чтобы никто не догадался о его чувствах». Благодаря единению с Самостью человек становится тайной для других.
В тех случаях, когда можно предугадать реакцию человека, его психическая деятельность происходит только на коллективном уровне. Сходство коллективных реакций вызывает ощущение, которое можно выразить словами «я знаю, что ты чувствуешь». В основе эмпатии, проникновения в эмоциональное состояние другого человека, лежат коллективные черты характера. В большинстве случаев мы обращаемся с людьми на коллективном уровне, сознавая такие общие для нас черты характера, как ревность и любовь. Без эмпатии мы не могли бы общаться друг с другом. Но она не свидетельствует об уникальности индивида. Особенность гения заключается в способности создать нечто неожиданное, удивительное, готовое нравиться всем и не быть при этом банальным. Невозможно предугадать, что создаст творческая личность, ибо каждое ее творение — новость. Источником идей является ум, а источником реакции — эмоциональная сторона психического. У творческой личности и то и другое носит абсолютно уникальный характер.
Процесс индивидуации непрестанно приводит к самобытному творчеству, с этим тайным центром личности, тайным источником жизни соотносится образ закрытого помещения. Это закрытое помещение сердца, самобытного творчества в каждый момент жизни. В тех случаях, когда процесс индивидуации приводит к реализации этой уникальности, другие люди теряют возможность предугадывать наши реакции, ибо они не могут заглянуть в закрытое помещение нашего сердца, которое служит источником неожиданных, творческих реакций.
Я полагаю, что причиной подобных реакций является единение с Самостью. Самость обладает уникальной способностью к творчеству. Это позволяет понять, почему дзэновский наставник говорит, что никто не может догадаться о движениях его сердца. Любые слова и поступки дзеновского наставника всегда непредсказуемы и замечательны в творческом отношении. Закрытое помещение косвенно указывает на эту тайну, ибо в конечном счете индивид представляет собой уникальную, закрытую систему, центром которой является непредсказуемый источник жизни. Когда эта система действует, индивид ощущает тайну и уникальность личности. Этот процесс напоминает закрывание дома, которое внешне олицетворяет отстранение от коллективной скверны и суеты, а внутренне — от ординарности и поверхности.
Вопрос: Каким образом сказанное Вами соотносится с состоянием сатори в дзэн-буддизме, одно из условий которого открытость и единение с природой и коллективным?
Доктор фон Франц: Это один из парадоксов. На последней из «Десяти пастушеских картин» изображен старик, идущий на рынок. Добрая улыбка на его лице свидетельствует о том, что он забыл о своем озарении. Этот старик представляет собой коллективную личность. Он держит в руках чашу для подаяний и вместе со своим учеником направляется на рынок. Очевидно, что старик забыл о состоянии сатори, в котором он общался с богами. Это означает, что субъективно он не осознает свою уникальность. Однако в комментарии сказано, что вишневое дерево начинает цвести, когда старик проходит мимо него. Глядя на старика с толстым брюхом и бесцветной улыбкой, который направляется на рынок, невозможно предугадать, что вишневое дерево зацветет. Уникальность принимает у старика форму творческого акта, но в его сознании это происходит непреднамеренно. Он не чувствует себя уникальным, поскольку он сам уникален, хотя с субъективной точки зрения он мог бы сказать, что он бедный старик, взять с которого нечего. Уникальность проявляется у таких людей несмотря на крайнюю степень естественной смиренности.
Здесь также возникает парадокс эго и Самости. Эго должно занимать позицию, характерную для человека, который живет среди других людей, и тогда обнаруживающая себя в душе такого человека уникальность станет излучаться непроизвольно. Эта позиция диаметрально противоположна установке человека, который испытывает преувеличенное чувство собственной важности и уникальности, величественно отмечая: «Я настолько щепетилен, что никто меня не, понимает». В ответ на такие высказывания я неизменно говорю, что таких людей много. Я говорю это не из-за раздражения, а так как щепетильность такого рода действительно характерна для многих людей, в особенности для интровертов, которые чувствуют себя уникальными, но таковыми не являются. Озаренная личность ощущает не свою уникальность, а человечность, и поэтому мы вправе утверждать, что озаренные личности гуманны, в высшей степени открыты для мира и по отношению к другим людям. Парадокс в том, что при этом они бесконечно уникальны и непостижимы.
Замечание: Другими словами, задача, как мне кажется, состоит в том, чтобы устранить субъект и объект, сохраняя при этом способность видеть различие между ними.
Доктор фон Франц: Да, это соответствует описанной ситуации и применительно к «чреву закрытого дома», означает, что сокровенное творческое начало изолируется естественным, а не искусственным путем. Как бы это ни показалось банальным, тем не менее, здесь мы затрагиваем проблему благоразумия аналитика. Как только аналитик соприкоснется с уникальностью партнера по анализу, он должен поступать весьма осмотрительно. До этого момента осмотрительность можно рассматривать как общее, хотя и не обязательное правило Но если затронута уникальность индивида, тогда аналитик, разумеется, не имеет
