Утка, оглядев гостей, мило улыбнулась:
— А теперь десерт!
Сорока неприлично икнула и выпучила глаза. Она стала похожа на пингвина, у неё так же торчали крылья от живота в разные стороны. Глядя на нее, Белочка поняла, что Сорока совсем не голодна.
— Спасибо, но я больше не могу, — сказала Белочка. Сорока промолчала.
У Утки от огорчения потекли слезы.
— Я так старалась, готовилась! А вы меня обижаете….
Сорока вздохнула, и устало протянула:
— С вами невозможно спорить. Мы согласны, — и она зажала рот Белочке.
— Десерт, десерт! — закрякала Утка, и направилась к дому.
Белочка, укоризненно взглянув на Сороку, попыталась возмутиться. Но Сорока, склонив голову набок, зашептала:
— Успокойся. У неё уже ничего нет, мы все смели.
Подойдя к двери дома, Утка стала с хрустом её выламывать. Петли скрипнули. Дверь оторвалась. Утка величаво поднесла её гостям.
— Эта дверь — чудо кулинарного искусства: слоеное тесто с глазурью из орехов, привезенных с тридцатой мили заброшенного острова! — восхваляла она шедевр кулинарного искусства. — Извольте откушать.
Затем она предложила попробовать королевскую мебель, царское ложе, обсыпанное кокосовой стружкой, глазированные дворцовые стены, сказочную трубу под названием 'черный принц в дыму' и многое другое.
Белочка с Сорокой пробовали все. Чтобы не обидеть Утку, они съели её пряничный дом, слоеную мебель, воздушную безе-перину, карамельную посуду. Постепенно они смели казинаки-деревья в саду, вылизали шоколадный забор, схрумкали сухарные стулья со столом, умяли сливочно-молочную скатерть.
Чтобы поскорее со всем покончить, Белочка подползла к печи и стала её ковырять, пытаясь оторвать кусочек. Утка, оглянувшись по сторонам и удовлетворенно крякнув, произнесла:
— Все гости дорогие, пора и честь знать. Печь мне ещё нужна. Ее из теста не вылепишь, — сказала она и отодвинула от себя Сороку, которая пыталась отклюнуть перышко от её крыла.
Белочка с Сорокой распластались на земле. Какое счастье, что не надо больше ничего есть, жевать, облизывать!
Глянув кругом, Белочка поняла, почему они не заметили дом в начале пути. Потому что его просто не было. Пока они кружили вокруг да около, Утка успела всего напечь да приготовить. Она испекла бисквитный дом с вафельной крышей. Сварила карамельные кусты, росшие в шоколадных вазонах, желатиновое озеро с лебедями-эклерами. Весь особняк был произведением кулинарного искусства!
После такого чаепития про пряник не хотелось думать, тем более про розовый.
Уходя, Белочка напомнила Сороке про пряник, но та как-то странно посмотрела на Белочку и пошла в сторону своего гнезда, ковыляя не хуже Утки. Белочке показалось, что Сорока переела, но Белочка тут же откинула эту мысль, потому что Сорока никогда не делает глупостей, тем более таких.
Глава 7
Не хотелось искать пряник, да Медведь заставил
Белочка так вчера наелась, что сегодня не хотела думать о прянике. Ей было плохо, живот болел и постоянно урчал на свою хозяйку, за чревоугодие. Белочка повернулась на правый бок, затем на левый, не помогало. Наконец она решила сходить к Сороке. Ее живот наверняка тоже урчит. Вдвоем не так обидно думать о собственной прожорливости.
Белочка поковыляла к Сороке. Вообще-то быстрее было допрыгать с ветки на ветку, с елки на елку. Но делать этого не было сил.
Дорога к гнезду Сороки лежала через дом Медведя. Белочка об этом забыла, но ей напомнил Медведь, окликнув ее:
— Привет Белочка.
Белочка приветливо помахала лапкой.
— Ты куда? — направился к ней Медведь. Почему-то он был в мотоциклетной каске.
— К Сороке.
— А то заходи, чаем угощу, — предложил Медведь.
От этих слов Белочку передернуло. После чаепития с Уткой слова Медведя звучали как издевка.
— Как-нибудь в другой раз. Сегодня тороплюсь, Сорока, наверное, болеет, надо проведать.
— Она что собиралась болеть?
— Да вроде нет. Но мне плохо, ей тоже должно быть плохо. Мы вчера, понимаешь, чуть-чуть переели.
— Нет, не понимаю, как можно чуть-чуть переесть. Хоть бы раз в жизни это почувствовать, — похлопал по животу Медведь. Тут Белочка заметила, как над её головой что-то зашевелилось. Белочка хоть и была сегодня больной, но у неё хватило сил, чтобы удивится. Такое она видела впервые. Над её головой, словно воздушные шарики, покачивались надутые резиновые лодки. Они висели в небе привязанные толстыми веревками к пню. Белочка посчитала, их была ровно семь. Она никогда не видела столько резиновых лодок вместе.
— Лодки? — спросила Белочка, показывая пальцем в их сторону.
Медведь махнул головой в знак согласия:
— Резиновые. Браконьеры подарили. Уважают. Как только меня увидят, лодки оставляют, и убегают, боятся, что не соглашусь принять их подарок.
— Хорошие, наверное?
— Кто браконьеры?
— Да нет, лодки. А почему они в воздухе? Вроде плавать должны.
— Так они и плавают, только в воздухе.
— А почему они плавают в воздухе, а не в воде?
— До воды далеко, а плавать хочется, — уточнил Медведь.
— Кому хочется? Им?
— И мне тоже, — словно промурлыкал Медведь.
Белочке было все ясно. Только непонятно было одно: как Медведю удалось заставить лодки подняться в воздух, и там плавать. И тогда она спросила:
— А как они это делают? — и Белочка выразительно замахала лапками.
— Я их надуваю.
— Обманываешь? — Белочка не смогла представить, чего же это можно наврать такого, что бы резиновые лодки поверили и взлетели.
— Нет же, надуваю их водородом. Газ есть такой.
Белочка не знала, что такое водород. Поэтому, она очень внимательно стала слушать Медведя.
— Дую, дую, дую, они надуваются, надуваются, надуваются, а когда надуются, они…
Белочка продолжила:
— Надуваются и обижаются?
— Да нет же, взлетают.
— Куда?
— В небо.
— А дальше?
— Летают, можно дальше, можно ближе.
— Они что, умеют летать?
— Умеют, только я их привязал. Хочешь, полетаем, я как раз сейчас буду проводить испытания.
