металлическому мостику, который звенел у него под ногами. Этот мостик наверняка притащил из Забытых Дел Кипяток. Притащил и поставил над речкой.
— Спасибо за посуду, — сказала Полин.
— Мне только в радость, — сказал Фред. — Простите, что мешаю вам, ребята, я только напомнить, что завтра утром мы идем с тобой к прессу для досок. Хочу тебе кое-что показать.
— Я помню, — сказал я. — Что там?
— Завтра увидишь.
— Ладно.
— Больше мне ничего не надо. У вас, наверно, есть о чем поговорить, так что я пошел. Обед был очень вкусный, Полин.
— У тебя с собой эта штука, которую ты мне сегодня показывал? — спросил я. — Пусть Полин тоже посмотрит.
— Какая штука? — спросила Полин.
— Фред нашел сегодня в лесу.
— Сейчас нету, — сказал Фред. — Я оставил ее в хижине. Утром принесу на завтрак.
— А что это? — спросила Полин.
— Мы не знаем, — сказал я.
— Ага, странная штука, — сказал Фред. — Похожа на все эти вещицы из Забытых Дел.
— А, — сказала Полин.
— Завтра принесу.
— Хорошо, — сказала она. — Подожду до завтра. Очень интересно. И загадочно.
— ОК, ребята, — сказал Фред. — Я пошел. Просто хотел напомнить, что мы идем завтра утром к прессу для досок. Это вообще-то важно.
— Куда ты торопишься? — сказал я. — Побудь немножко с нами. Сядь.
— Ни-ни-ни. Спасибо за приглашение, — сказал Фред. — У меня дела в хижине.
— ОК, — сказал я.
— До свиданья.
— Спасибо за посуду, — сказала Полин.
— А, ерунда.
Много добрых ночей
Было уже поздно, когда мы с Полин отправились пожелать Чарли доброй ночи. Мы с трудом разглядели его на кушетке рядом с его любимыми статуями и небольшим очагом, который он соорудил себе, чтобы греться холодными вечерами.
С ним был Билл — они сидели рядом, обсуждая что-то интересное. Увлеченный разговором Билл, возбужденно молотил руками воздух.
— Мы пришли пожелать вам доброй ночи, — сказал я, перебивая разговор.
— О, привет, — сказал Чарли. — Ага, доброй ночи. То есть, я хотел спросить, как дела.
— Нормально, — сказал я.
— Очень вкусный был сегодня обед, — сказал Билл.
— Да, просто замечательный, — сказал Чарли. — Отличное рагу.
— Спасибо.
— Ну, до завтра, — сказал я.
— Ты ночуешь в Смертидее? — спросил Чарли.
— Нет, — сказал я. — Я ночую с Полин.
— Ну и хорошо, — сказал Чарли.
— Доброй ночи.
— Доброй ночи.
— Доброй ночи.
— Доброй ночи.
Овощи
Хижина Полин была в миле от Смертидеи. Она нечасто там бывает. Хижина находится с другой стороны города. А всего нас здесь, в арбузном сахаре, 375 человек.
Многие живут в городе, кто-то в хижинах, ну и конечно мы — те, кто живет в Смертидее.
В городе светилось всего несколько окон — вдобавок к уличным фонарям. У дока Эдвардса горел свет. Он всегда плохо спит по ночам. И у школьного учителя тоже. Наверное, проверяет тетрадки.
Мы остановились на мосту. Этот мост освещали бледные зеленые фонари. Формой они напоминали людские тени. Мы с Полин целовались. Губы у нее были холодными и влажными. Может, потому что ночь.
Я услышал, как в реке прыгнула форель — поздняя прыгунья. Звук был такой, словно захлопнулась тугая дверь. Рядом возвышалась статуя. Статуя гигантской фасолины. Точно так, фасолины.
Когда-то давно кто-то очень любил овощи, и теперь по всему арбузному сахару расставлены статуи овощей.
Около древесного комбината торчит скульптура, изображающая артишок, у форельного питомника в Смертидее — десятифутовая морковка, перед школой кочан капусты, у входа в Забытые Дела связка лука, еще множество овощных статуй расставлены около хижин, а перед стадионом расположилась брюква.
В двух минутах ходьбы от моей хижины стоит картофелина. Мне вообще-то нет до нее дела, но когда-то давно кто-то явно любил овощи.
Я как-то спросил Чарли, может он знает, кто это был, но он сказал, что понятия не имеет.
— Должно быть, этот человек очень любил овощи, — сказал Чарли.
— Да, — сказал я, — даже рядом с моей хижиной статуя картошки.
Мы с Полин двинулись дальше. Теперь мы проходили мимо Арбузных Дел. Там было тихо и темно. Завтра утором они наполнятся светом и суетой. Стал виден акведук. Сейчас он был просто длинной-длинной тенью.
Мы подошли к следующему мосту. На нем горели обычные фонари, а в воде стояли скульптуры. Примерно дюжина огней поднималась со дна реки. Там были гробницы.
Мы остановились.
— Какие красивые гробницы, — сказала Полин.
— Да, очень, — сказал я.
— Здесь в основном дети, правда?
— Да, — сказал я.
— Очень красивые гробницы, — сказала Полин.
В снопах света, поднимавшихся из гробниц, кружились ночные бабочки. Их было пять или шесть над каждой гробницей.
Неожиданно из воды выпрыгнула большая форель и схватила одну из бабочек. Остальные разлетелись, но через некоторое время вернулись обратно, тогда та же самая форель снова выпрыгнула из воды и схватила другую бабочку. Старая мудрая форель.
Больше форель не прыгала, и бабочки мирно кружились в снопах света, поднимавшихся из гробниц.
