бы хоть какие-то проблемы, пожелай он и её сбросить с холма.
— Тебе нравятся игры? — произнесла она. — Мне тоже.
— Ага, — вздохнул мальчик, — только всю последнюю неделю меня заставляли играть в шахматы. Это так скучно. Слишком легко выиграть. — Он быстро набрал воздуха в лёгкие. — Может быть, поиграем в гравибол? Мне больше не разрешают играть в него, но если вы скажете им, что всё в порядке…
— Мне бы хотелось попробовать другую игру, — сказала Хэлси. — Вот, смотри.
Она пошарила в сумочке и вытащила металлический кружок, покрутила в пальцах, и тот засверкал на солнце.
— Давным-давно, когда люди жили только на одной планете, называемой Земля, они использовали такие штучки в качестве денег.
Взгляд Джона сосредоточился на монетке. Он потянулся к блестящему кругляшу.
Хэлси отвела руку в сторону, продолжая поворачивать кусочек металла, удерживая его между большим и указательным пальцами.
— На каждой стороне свой рисунок. Видишь? Здесь лицо мужчины. А тут — птица, которую называют орлом, и она держит…
— Стрелы, — произнёс Джон.
— Да, Точно.
Должно быть, мальчик обладал исключительным зрением, если смог разглядеть настолько мелкие детали с такого расстояния.
— Мы поиграем с этой монеткой. И если победишь — сможешь её забрать.
Джон оторвал взгляд от металлического кружочка и искоса посмотрел на Хэлси, а затем сказал:
— Ладно. Но я всегда выигрываю. Поэтому меня больше и не пускают играть в гравибол.
— Верю.
— Так что за игра?
— О, очень простая. Я вот так подбрасываю монетку. — Доктор крутанула запястьем, подбросила стальной кружок большим пальцем, и монета, прокрутившись в воздухе, упала на песок. — Но в следующий раз, пока она ещё не приземлилась, ты должен будешь поймать её и сказать, что окажется сверху — портрет мужчины или орёл, который держит стрелы.
— Понял. — Джон напрягся, согнув колени, а затем его взгляд уплыл и от доктора, и от монеты.
— Готов? — Хэлси подняла монетку с земли. Мальчик едва заметно кивнул.
Женщина подбросила монету, стараясь сделать так, чтобы та как можно большее число раз прокрутилась в воздухе. Джон следил за её действиями каким-то отрешённым взглядом. Он проводил кружочек металла до вершины его траектории, а затем, когда тот устремился к земле, вскинул руку и подхватил его.
Мальчик выставил перед собой сжатую ладошку.
— Орёл! — крикнул он.
Хэлси нерешительно протянула руку и раскрыла крошечный кулачок. На обращённой к оранжевому солнцу поверхности монеты сверкал орёл.
Было ли возможно, что мальчик увидел, какой стороной повёрнута монетка, когда хватал её, или, что казалось ещё менее правдоподобным, мог даже выбрать нужную сторону по желанию? Доктор надеялась, что лейтенант записал всё это на камеру. Во всяком случае, она приказала офицеру постоянно держать их в фокусе цифрового блокнота.
— Я могу оставить её себе, правда? — Мальчик отвёл руку. — Вы сами так сказали.
— Конечно, ты можешь забрать её, Джон.
Хэлси улыбнулась в ответ — и осеклась. Она не должна была обращаться к нему по имени. Это дурной признак. Доктор не могла позволить себе такую роскошь, как симпатию к подопытным. Женщина постаралась отрешиться от своих чувств. Она была обязана сохранять профессиональную дистанцию. Обязана, поскольку уже через пару месяцев объект номер 117 мог погибнуть.
— Может, сыграем ещё раз?
Доктор Хэлси поднялась и сделала шаг назад.
— Боюсь, у меня нет ещё одной монеты. И мне нора уходить, — сказала она. — Возвращайся к друзьям.
— Спасибо!
Он побежал назад, криком подзывая остальных мальчишек:
— Смотрите!
Хатси поспешила вернуться к лейтенанту. С её точки зрения, солнце припекало чересчур сильно, и асфальт под её ногами раскалился. Доктор неожиданно поняла, что не имеет ни малейшего желания оставаться здесь. Ей хотелось вернуться обратно в прохладу и полумрак корабля. Хотелось убраться с этой планеты.
— Ну же, скажи, что ты всё записал, — обратилась она к Кейсу, как только укрылась под навесом.
— Так точно. — Он с озадаченным видом протянул ей электронный блокнот. — Но что всё это значит?
Проверив запись, доктор Хэлси для пущей сохранности отправила копию Торану на «Хан».
— Мы проверяем этих детей на ряд генетических признаков, — сказала она. — Сила, ловкость, а также предрасположенность к агрессии и уровень интeллeктa. Но не каждую проверку можно провести удалённо. Например, тест на удачу.
— Удачу? — переспросил Кейс. — Доктор, вы верите в удачу?
— Конечно же нет, — ответила она, с пренебрежительным видом махнув рукой. — Но, лейтенант, у нас сто пятьдесят кандидатов, а места и денег только на половину от этого числа. И этот ребёнок оказался одним из счастливчиков… или же он невероятно быстр. Как бы то ни было, теперь он участвует в проекте.
— Не понимаю, — сказал Кейс, поигрывая трубкой, спрятанной в кармане.
— Надеюсь, лейтенант, что так и будет, — шёпотом отозвалась доктор Хэлси. — Ради вашей же безопасности я хотела бы, чтобы вы никогда так и не поняли, чем мы занимаемся.
Она в последний раз бросила взгляд на объект номер 117 — на Джона. Он явно наслаждался жизнью, бегая и смеясь.
Ещё несколько секунд она наблюдала за ним, завидуя его детской невинности; свою она давно утратила. Жизнь или смерть, везение или неудача — что бы ни ждало мальчика, доктор Хэлси обрекала его на боль и страдания.
Но всё это было ещё впереди.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Хэлси, облачённая в белый халат, стояла на площадке в самом центре амфитеатра. От неё разбегались концентрическими кругами сланцево-серые скамьи, на которых пока никто не сидел. Подвешенные под потолком прожектора были направлены прямо на неё, но доктора по-прежнему знобило.
Она должна была бы чувствовать себя здесь в безопасности. Предел являлся одним из крупнейших индустриальных центров ККОН и был окружён кольцом орбитальных боевых баз, космических доков и охранялся флотилией тяжеловооружённых кораблей. На поверхности же планеты располагались казармы десанта и космического спецназа, офицерские училища, а лабораторию доктора Хэлси защищали триста метров бетона и стали. Помещение, где она сейчас находилась, было способно выдержать взрыв
