Повреждения могут оказаться серьезными.
Мелисса села на кровать и наблюдала за ним, зная, что ключ все еще находится у него, и ждала своего шанса.
– В следующий раз буду играть жестче, – отозвалась она, – и причиню ему серьезные увечья.
Большому Человеку Мелисса, похоже, нравилась. Он широко раскрыл глаза и добродушно улыбнулся.
– Бог мой, Мелисса. Вы точно такая, какой я вас представлял, абсолютно во всем.
– С чего вдруг?
– С того, что вы такая и есть.
Его улыбка слегка погрустнела.
– Я знал вашего отца.
Те немногие силы, что у нее были, иссякли. Осталась тяжесть печали. И чувство вины. И гнев. Но долго печалиться она не станет, научилась этому очень давно.
– Мой отец был важным человеком, и многие люди знали его. Вы думаете, это каким-то образом делает вас особенным?
Он отклонился назад и надавил на кровать, словно проверял качество пружин.
– Нет, Мелисса, я думаю, это делает особенной тебя. Сегодня мне хочется знать, насколько особенной. Что тебе известно?
У нее все сжалось внутри и отозвалось болью в ребрах, но она не издала ни звука.
– Мне известно то, что я выучила в школе. И с той поры я узнала еще больше разных вещей. Вас интересует что-то более специальное?
Он засмеялся и встал.
Мелисса тоже встала, прижав ладонь к поврежденным ребрам. Большой Человек оказался выше ее на целую голову. Он медленно прошелся по своей стороне камеры, после чего снова сел, на этот раз ближе к ней, сохраняя, однако, безопасную дистанцию.
– Что вам известно о профессии отца? Как он зарабатывал хлеб насущный?
– Он был инженером. Если бы вы на самом деле знали его, то таких вопросов не задавали бы.
– Да, разумеется. Он был инженером, превосходным к тому же. Вы помните, как быстро он поднимался по служебной лестнице? Какое огромное состояние накопил?
– Он хорошо трудился, и за это его ценили. Никакой тайны здесь нет.
Большой Человек терял терпение. Первым делом это отразилось в его взгляде.
– Что вам известно?
– О чем?
– Мне нужно знать, сколько вы узнали.
Мелисса внезапно сделала выпад в его направлении, не атакуя, а лишь проверяя, есть ли в том смысл.
Делать этого не следовало. Большой Человек был молниеносен. Он слишком умен, его реакция слишком быстрая, и он слишком хорошо читает ее мысли. Мелиссе никогда не удалось бы превзойти его в скорости и тем более одержать над ним победу.
– Что бы я ни знала, все останется при мне. Нужно быть идиотом, чтобы думать, будто я стану сидеть здесь и болтать с вами о работе моего отца.
Он задвигался на кровати и оказался ближе к ней. Большой Человек не выглядел обеспокоенным. Она продемонстрировала ему свою скорость, он сделал то же самое. У нее не было ничего такого, что могло бы заставить такого мужчину, как он, почувствовать беспокойство.
– Возможно, я попытаюсь помочь вам, а может быть, стану вашим заклятым врагом. Вы должны сами решить, каким мне быть, а потом либо последовать моему совету, либо отвергнуть его.
Она подвинулась поближе, может, для того, чтобы держать его в состоянии неопределенности. Он не отодвинулся.
– И каков же ваш совет?
– Оставьте при себе то, что вам известно об отце. Я наблюдал за вами многие годы, думая, что вы, возможно, намереваетесь каким-то образом отомстить. До сих пор я не замечал, чтобы вы использовали то, что могли знать. И мой совет состоит в том, чтобы вы не сделали этого теперь.
Она пристально смотрела на него, размышляя о его лице. Возможно, она видела этого человека раньше? В магазине или в кабинете конгрессмена, а то и в гостиной отца? А может, и нет.
– Это все?
Он встал и, сохраняя приличную дистанцию, направился к двери.
– Последнее. Результаты расследования или ваше наследство создавали ощущение, что кто-то пытается взять рычаги управления делом вашего отца в свои руки? Я уверен, вам известно о том, что многие годы об этом было полно слухов.
Она сделала два шага в его направлении, два из пяти, остающихся до него.
– Даже если бы я знала, неужели вы думаете, что сказала бы вам?
– Нет.
– В таком случае вы неглупы. Возможно, даже достаточно сообразительны, чтобы понять: я собираюсь уничтожить вас и подобных вам презренных людишек. Когда я закончу, от дела моего отца не останется ничего. Так что на вашем месте я бы глаз не смыкала, думая о том, что кто-то другой возьмет власть.
Он улыбнулся.
– Слишком самоуверенное утверждение.
– Могу я теперь уйти?
Большой Человек распахнул дверь настежь – явное приглашение идти.
– Нет.
Он вышел из камеры, начал закрывать дверь, но остановился, словно ожидал, что она начнет просить.
Мелисса отвернулась и стала смотреть на стену. Неужели он мог подумать, что она из тех, кто просит?
Джек Кейн нагнал Джиттерса у мужского туалета. Джиттерс протер глаза и зачесал волосы на заживающую безволосую часть черепа. Однако продолжал дергаться, переполненный страстным желанием отомстить.
– Зайди сюда на минутку, Джиттерс.
Говоря это, Кейн улыбался. Джиттерс последовал за ним в ванную комнату.
– Не начинай называть меня этим прозвищем и никогда не прикасайся ко мне так, как сделал это. Мне наплевать на то, кто ты есть. Если прикоснешься ко мне хотя бы еще раз, я…
Кейн повернулся и схватил Джиттерса. Он крутил им как хотел, потом освободил рукоятку ножа от пальцев Джиттерса и глубоко вонзил этот нож мускулистому Джиттерсу в бок, прикрывая при этом свободной рукой ему рот. Глаза у Джиттерса остекленели, а тело окоченело. Впервые и навсегда.
Кейн по своей привычке убрал руку со рта, чтобы услышать последние слова жертвы.
– Почему? – прохрипел Джиттерс. – Почему, Джек?
Кейн знал, почему, хотя Джиттерс этого никогда не понял бы. Теперь он сам принимал решения, кто хороший, а кто плохой. В основе этих решений лежали не служебные полномочия, не проблемы «Диллон», не политическая паранойя. Действовали его собственные побудительные мотивы.
– Потому что пришло твое время, Джиттерс.
Джиттерс соскользнул с ножа и рухнул на пол. Кейн отошел в сторону и помыл руки. Он смыл пятнышки крови с рукава, потом позвонил по сотовому телефону в службу безопасности «Диллон», подождал двадцать секунд и вышел в вестибюль. По вестибюлю в его сторону бежали два тюремщика в униформе с пистолетами в руках.
Кейн дождался их приближения.
– Спрячьте свои пистолеты. В это помещение не входите. Скоро здесь появится группа по чрезвычайным ситуациям. И никого сюда не пускайте. Понятно?
