хотя вечер запомнился в пьяном угаре после трех стаканчиков самогона.
Что я ясно помнила, так это то, что простимулированный Морелли оргазм еще раз ускользнул от меня. И до некоторой степени была убеждена, что и Морелли как-то в этом не преуспел.
Он взвалил на себя ответственность и настоял, чтобы я хоть сколько-нибудь протрезвела, прежде чем отправилась домой. Мы протащились пару миль на свежем воздухе. Он влил в меня кофе, силком запихнул взбитые яйца и тост, а затем отвез домой. Доставил в квартиру, и, думаю, пожелал спокойной ночи, прежде чем произошло облачение-вползание в ночную рубашку.
Я переместилась в кухню, предприняла действия в отношении приготовления кофе, и использовала его, чтобы запить аспирин. Потом приняла душ, выпила стакан апельсинового сока, почистила на три раза зубы. Взглянула на себя украдкой в зеркало и застонала. Темные круги под налитыми кровью глазами, одутловатый с похмелья вид. Неприглядное зрелище.
- Стефани, - укорила я себя. - Ты совершенно не умеешь пить.
К разгару утра головная боль прошла. К полудню я чувствовала себя почти человеком. Собравшись с силами, я уже стояла перед холодильником, уставившись на ящик с продуктами, созерцая рождение вселенной, когда прозвонил телефон.
Моей первой мыслью было, что звонит Морелли. Второй - что точно не хочу с ним разговаривать. Пусть за меня скажет машина, решила я.
- Я знаю, что ты дома, - заявил Морелли. – Могла бы и ответить. Тебе рано или поздно придется со мной говорить.
Лучше поздно.
- У меня новости об адвокате Мо.
Я схватила трубку.
– Алло?
- Тебе это должно понравиться, - предупредил Морелли.
Я закрыла глаза. У меня было дурное предчувствие относительно личности адвоката.
– Не говори мне.
Я прямо чувствовала, как Морелли скалится на другом конце провода.
– Дикки Орр.
Дикки Орр. Мой бывший. Лошадиная задница. Мне словно всадили гарпун в мозги в этот день, который и так уже был хуже некуда.
Дикки окончил Нью-Аркскую адвокатуру. Он обитал в фирме «Крейнер и Крейнер» в старом Доме Шумана и недостаток таланта компенсировал созидательной рекламой. Дикки обзавелся репутацией лихого адвокатишки. По моему убеждению, это произошло потому что он выписывал вздутые счета быстрее, чем протоколы своих судебных заседаний. Люди хотят верить, что они получают то, за что платят.
- Когда ты узнал новость?
- Около десяти минут назад.
- А сам Мо сдался?
- Пока что подумывает об этом. Полагаю, он нанял себе сделкодельца.
- Предположительно он убил восемь человек. Какую сделку он хочет? Омары каждую пятницу, стоя в очереди на смертную казнь?
Я взяла коробку 'Фростед флейкс' (сухие завтраки – Прим.пер.) из кухонного буфета и запихала несколько хлопьев в рот.
- Что ты лопаешь? – поинтересовался Морелли.
- 'Фростед флейкс'.
- Что за детская кашка.
- Так что хочет Мо?
- Не знаю. Я собираюсь потолковать с Дикки. Может, ты захочешь ко мне присоединиться.
Я съела еще горсть хлопьев.
– А цена?
- Цена всегда есть. Жду тебя в кофейном магазине в Доме Шумана через полчаса.
Я обозрела состояние своих волос.
– Может, я опоздаю на несколько минут.
- Я подожду, - заверил Морелли.
При сплошь зеленых огнях светофоров я могла бы добраться до Дома Шумана минут за десять. По меньшей мере минут двадцать уйдет на прическу и макияж. Если я надену шапку, то на волосах можно сэкономить, и это сократит время наполовину. Я решила, что шапка будет то, что надо.
Я толкнула на бегу заднюю дверь, имея в запасе еще несколько минут. Перед этим я провела время с темно-коричневой подводкой, румянами бронзового оттенка, натуральным блеском для губ и большим количеством черной туши. Ключевой составляющей похмельного макияжа является зеленый скрыватель мешков под глазами с увлажняющими свойствами. Я надела мою кепку с «Рейнжерами», и ореол оранжевых волос образовал рамку вокруг моего лица. Сиротка Энни удавилась бы от зависти (рыжая девчонка, персонаж комиксов «Маленькая Сиротка Энни» - Прим.пер.) .
Я задержалась на светофоре на перекрестке Гамильтон и Двенадцатой и обратила внимание, что «ниссанчик» паршиво ведет себя на холостом ходу. Два квартала спустя он запукал и заглох. Я со всяческими уговорами повела его в центр города. Ффуть, ффуть, ффуть, КА-ПУ! Ффуть, ффуть, ффуть, КА- ПУ!
На светофоре рядом со мной остановился автобус. Он был битком набит старшеклассниками. Один из них высунул в окно голову.
- Эй, леди, - воскликнул он. – Звучит так, словно вы добыли пукмобиль.
Я выставила ему итальянский жест истинной благожелательности и пониже натянула на лоб шапку. Когда я нашла место, где припарковаться, перед Домом Шумана, я оживила двигатель, ударила по сцеплению и въехала задом на место стоянки с неположенной скоростью. «Ниссанчик» прыгнул на бордюр и врезался в счетчик. Я заскрежетала зубами. Стефани Плам, безумная женщина. Потом вышла из машины и и осмотрела ее. На заднем бампере наблюдалась вмятина. Отлично. Теперь зад сочетался с передом. Пикапчик выглядел так, словно какое-то гигантское ракообразное вонзило в него клешни.
Я ворвалась в кофейный магазинчик, заметила Морелли и протопала к нему. У меня, должно быть, все еще был безумный видок, поскольку Морелли, завидев меня, весь подобрался и сделал один из этих неосознанных жестов бывалого копа, исподтишка проверив, на месте ли пистолет.
Я скинула сумку на пол и бросилась на стул напротив него.
- Клянусь, я не пытался тебя умышленно напоить, - заверил Морелли.
Я крепко зажмурила глаза.
– Ха.
- Ну, ладно, хотел, - признался он. – Но не собирался упоить тебя до такой степени.
- Одно к одному.
Он улыбнулся.
– У тебя еще какие-то проблемы?
- Моя машина одержима дьяволом.
- Тебе нужно обратиться к моему механику.
- У тебя есть на примете хороший механик?
- Лучший. Баки Сидлер. Ты помнишь его со школы?
- Его исключили за то, что он напустил стаю крыс в девчоночью раздевалку.
- Ага. Тот самый Баки.
- Он как-то утихомирился?
- Нет. Но он механик от Бога.
- Я над этим подумаю.
Морелли просмотрел пачку визиток, которые водились в его бумажнике.
- Вот, - сказал он, протягивая мне карточку. – Мистер Почини-ка Что-нибудь. Можешь оставить себе карточку.
- Баки Сидлер, владелец.
