право, глупая глупость… А потом… потом… ладно, все, не хочу больше об этом…
Веснушка вдруг мрачно нахмурился, отвернулся, засопел носом. Весь как-то посерел, потускнел, почти перестал светиться.
Раньше Катя пугалась, когда с ним случалось такое.
— А, не приставай. Просто зашел за тучку, и все, — сердито объяснил ей как-то Веснушка. — У вас, людей, тоже такое случается. Бывает же плохое настроение.
— Вообще-то все негритята такие хорошие, — вздохнула Катя.
— Да? — Веснушка поднял брови, холодно посмотрел на нее.
— Ну да, хорошие. А что? — растерянно повторила Катя.
— Тогда слушай, — бесстрастным голосом сказал Веснушка, — У Тома был брат — Джон. Они были близнецами. Они были так похожи, что их путали не только двоюродные тети, но и родная мама. Но одно их различало, такой маленький пустяк: Том был рыжий, а Джон — нет. Понимаешь? Так вот. Джон потихоньку украл эту старинную книгу и спалил ее в очаге. Он боялся, что их белый господин прознает, что Том учится читать, и подумает на него, на Джона. Том нашел в пепле медные застежки. Еще теплые. А я должен был, как назло, скорее-быстрее-сейчас же-немедленно улететь по очень срочному делу и не знал, когда вернусь. Не мог же я бросить Тома просто так, одного, в беде. Вот тогда я и подарил ему свой башмак. Конечно, свет от башмака не ахти какой, но читать все-таки можно. А ведь я знал, точно-наверняка- обязательнонепременно, что мой рыжий Том найдет еще какую-нибудь книгу и все равно научится читать. Хотя уж и не знаю, зачем это ему понадобилось. Если бы ты видела, как улыбался Том, когда я сбросил с ноги свой башмак. Башмак лежал на его ладони и светился. А Том улыбался…
Веснушка пристально посмотрел на Катю.
— Просто люди бывают рыжие и не рыжие. И так было всегда, серьезно сказал Веснушка. — Кстати, о собаке…
— О какой собаке? — удивилась Катя.
— Нет, вы только посмотрите на нее! — Веснушка скрестил на груди руки и с возмущением оглядел Катю. — Она еще спрашивает 'о какой собаке'? Нет, я просто сам не понимаю, что меня здесь удерживает, почему я не улетаю отсюда! Кто мне все уши прожужжал: 'Пудель! Бедняга Пудель!', 'Ах, если бы только я была хозяйкой Пуделя!..' А когда дело доходит до Пуделя, она еще с невинным видом спрашивает: 'Какой такой Пудель?'
— Но ведь ты сказал: 'Кстати, о собаке'. Ты же не сказал: 'Кстати, о Пуделе', — попробовала возразить Катя.
— Ах, вот оно что? Значит, по-твоему, выходит, Пудель — это не собака? — прошипел Веснушка. Его волосы запылали, как раскаленная пружинка электроплитки. — Может быть, с некоторых пор он стал верблюдом или черепахой? Но мне пока об этом еще не докладывали.
— Ну, Веснушка… — начала было Катя, но Веснушка не дал ей договорить.
— Нет, моя милая, — гневно воскликнул Веснушка. Он так сверкал, что на него было даже больно глядеть. — С тем, кто не знает, что собака это собака, вообще о чем можно разговаривать?
— Собака, собака, собака… Ну, конечно, Пудель — собака, зажмурившись, быстро заговорила Катя. Она отвернулась, пряча улыбку. Веснушка милый, не сердись, я больше не буду спорить!
— Ладно уж, — смягчился Веснушка. — Ну так слушай. Я придумал, как уговорить твою маму взять Пуделя.
— Правда?! Ой, Веснушка, какой ты умный!
— Может быть. Конечно, я всего-навсего обыкновенный солнечный луч, каких много… — скромно сказал Веснушка. Но сам он весь так и светился от скрытой гордости. — Все очень просто. Пудель должен тебя спасти. И тогда маме ничего другого не останется, как его взять.
— Но как, как ему меня спасти?
Веснушка на минуту задумался.
— Погоди, дай сообразить. Ну вот, пожалуйста. Я подожгу вашу квартиру. Уж так и быть. Устрою неплохой пожарчик.
— Пожарчик?!.. — растерянно повторила Катя.
— Ну да. По правде говоря, не очень-то я люблю это занятие. Солнышко нам вечно твердит: 'Ваше дело греть, светить, а не поджигать'. Но что поделаешь, не всегда можно жить как хочется. Надо так надо. Значит, решено: я устраиваю пожар, а Пудель вытаскивает тебя за шиворот из огня. По-моему, отличный план. Мама придет в восторг, вот увидишь!
Веснушка подбросил кверху свой башмак, ловко подцепил его в воздухе большим пальцем ноги. Снова подбросил и снова поймал.
— Ну, не знаю… — замялась Катя.
— Как не знаешь? — удивился Веснушка. — Неужели твоя мама не будет в восторге, если ее единственная, обожаемая дочь не сгорит?
— Может быть, можно как-нибудь по-другому? А? Веснушка? — жалобно попросила Катя.
— На тебя не угодишь. М-м… — Веснушка задумался, оттопырил нижнюю губу. — Впрочем, пожалуйста. Спасение утопающего.
— Утопа… — с убитым видом повторила Катя.
— От тебя потребуется только «бул-тых». Это уж каждый сможет, и не спорь.
— Какой такой — «бул-тых»?
— Самый обыкновенный. Пойдешь погулять с мамой, увидишь речку — и бул-тых в нее. Чего проще? А Пудель — прыг за тобой, и все в порядке.
— Пожалуй, неплохо, — неуверенно согласилась Катя. — Это я еще могу.
— Неплохо?! — возмутился Веснушка. — Потрясающе! Ты просто не представляешь, сколько я повидал на своем веку всевозможных «бул-тых»! Кто только и куда не падал. И в речку, и в лужу, и в океан. Иногда это было весело, а иногда довольно-таки печально…
В это время за дверью в передней раздалось деликатное царапанье.
— Пудель! Очень кстати, — обрадовался Веснушка: — Чтобы получился хороший, настоящий «бул- тых», его надо как следует отрепетировать.
Это действительно был Пудель. Смущенный, но, как всегда, сдержанный и строгий, он держал в зубах обглоданную куриную косточку.
Чтобы доставить Пуделю удовольствие, Катя сделала очень серьезное лицо. Она взяла косточку, несколько раз старательно облизнулась, придирчиво осмотрела косточку со всех сторон, затем в восторге закатила глаза и лишь тогда спрятала ее в картонную коробку из-под маминых туфель.
Веснушка соскочил на пол и, быстро-быстро перебирая ногами, побежал в ванную. Катя и Пудель отправились за ним.
— Пускай воду! Скорей! — Веснушка в нетерпении бегал по краю ванны и размахивал руками. — Ну что за жалкая струйка! Вот бы пригласить сюда в гости один мой знакомый водопад! Он бы вам показал, как надо наполнять ванну!
Веснушка разволновался, он начал даже мигать: то вспыхнет, то погаснет.
Катя с тревогой смотрела на ванну, которая уже почти наполнилась.
— Сейчас ты полезешь в воду! — подпрыгивая от возбуждения, заявил Веснушка.
— Как? Прямо в холодную? — в тоске спросила Катя.
— Можно пустить немного теплой, — смилостивился Веснушка. — Ведь Солнышко нагревает воду в речке, Ну, что же ты стоишь? Давай!
— Как? Прямо так, не раздеваясь? — испугалась Катя.
— Никогда не видел таких глупых утопающих, — разозлился Веснушка. Нет, вы только поглядите на нее! Думаешь, порядочные утопающие так себя ведут? Пойми ты, наконец, люди падают в воду нечаянно. Понимаешь ты это или нет? Нечаянно. Неожиданно. Случайно. А если человек падает в воду нечаянно, так он успеет, по-твоему, снять перед этим платье?
— Ну хоть разуться можно? — робко спросила Катя, нагибаясь и расстегивая пряжку на туфле.
— Нет, довольно с меня, — дрожащим от обиды голосом проговорил Веснушка. — Ты, я вижу, нарочно надо мной издеваешься. Шел, шел человек по берегу, поскользнулся и бул-тых в речку. Только пока человек падал, он, неведомо как, успел раздеться, разуться, пообедать, написать завещание и заштопать дырку на
