откроет всеобщий суд миру. Так произойдет второе пришествие искупителя и страшный суд.[96]
Не без права можно сказать, что, как это ни странно, существо скопческой ереси имеет политический смысл. 'В верованиях, мечтах и надеждах скопцов политические интересы берут даже ясно верх над религиозными. Цель их фанатического исступления не в небесах, а на земле: они ждут себе торжества и блаженства не там, в другом, лучшем, духовном мире, но здесь, в этом свете, в этой жизни, даже в этом самом быту, который существует теперь, с переменою его только в пользу их, скопцов… Скопцы не умеют себе представить иначе этого утверждения для них царства небесного на земле, как в воцарении на российском престоле императора Петра III, которого они считают вторым Христом, истинным сыном Божиим, живым доныне'.[99] Иными словами, в скопчестве мы имеем некоторое подобие еврейского хилиазма, с его верой в посюстороннее царство Мессии из колена, если не Давидова, то российской императорской.
В царстве этом, по отвержении всех неправедных, соберутся все истинные сыны веры.
Несколько иными политическими путями шло рационалистическое крыло нашего русского сектантства. В нем возобладало также чисто посюстороннее истолкование земного рая, однако этот последний рисовался уже не как вечное царство Искупителя, собравшего вокруг себя всех праведников, но как некоторая безвластная, анархическая община, построенная на полном равенстве имущества и живущая на основе коммунистического порядка. С особенной силой формулированы были эти воззрения в вероучении духоборов, у которых вообще политический вопрос ушел на задний план по сравнению с вопросом социальным.[100] В духоборстве мы имеем, таким образом, утверждение доктрины чисто русского, народного социализма, построенного на религиозной, как думают духоборы, на евангельской основе. Духоборы учат, что мир здешний уже давно раскололся на два стана — на богатых и бедных. Даже 'когда шел Иисус Христос в Ерусалим на осле, было два Ерусалима. Богатые встречали — стлали сукно и прочее; а в другом были бедные бросали они под ноги его вербу и пальму'. Ученики Христа были простые, бедные люди, рыбаки. Богатые были против Христа, подсылали к нему шпионов и хотели всячески извести. Возненавидели Христа 'не простые люди жидовские, но архиереи, книжники и фарисеи, ради зависти его гнали и гонят'. Это они, богатые, имеющие на своей совести самый большой грех 'идолопоклонство и сребролюбие', из своей корысти, из ненависти, из злобы 'гнали и гонят' тех, кто вместе с обездоленными и угнетенными ищет путей к новой жизни, где не будет 'ни печали, ни плача, ни воздыхания, а жизнь бесконечная', радостная и совершенная. Все. кто соединяются, чтобы поработить народ, чтобы притеснять его, не будут никогда прощены. 'Судьям, властям немилостивым — ады, места глубокие, пропасти-им будет мука вечная, житие вековечное'.
В настоящее время «затоптана» истинная жизнь. 'Свет связан попами, дьяками, князьями, несправедливыми судами'. Власти, совершающие беззакония, беззаконны сами. Делающие же свое дело справедливо и честно пускай делают, 'лишь бы не мешали жить людям'. Единственно истинное отношение к политической власти — это полное безразличие: пускай она существует для грешного мира, если она ему не вредит, для праведных же людей власть просто не нужна.
Доктрину эту духоборы развивают в виде вопросов и ответов, как в катехизисе.[101]
'Какому вы царю служите?' — гласит вопрос. И ответ на него: 'Царь есть Бог наш, который содеял спасение прежде веку, посереди земли… Такому же царю главы наши преклоняются, а земному царю-только мзды века сего'.
— 'Что есть белый царь?' — 'Белый царь Иисус, а сын у него Назарянин. Он же Отца своего закон не разорил, а наипаче всей жизнью обновил'. 'Почему вы императору служить не желаете?' — 'Я исполнял бы волю императора, да он поучает людей убивать, а моя душа того не желает'. 'Почему вы правительству не повинуетесь?' — 'Я христианин, познал истину и исповедую закон Господа моего, Иисуса Христа, и не могу этого делать не потому, что мне этого не хочется, а потому, что этого не хочет Бог. Кто послал меня в эту жизнь и дал мне несомненный закон для руководства в этой жизни — ему я и подчиняюсь и не могу выполнять ваши прихоти и не буду делать'. — 'Храм у вас есть?'.
— 'Тело наше — Храм Божий. Душа наша — образ Божий'. — 'Почему вы в нашу церковь не ходите?' — 'Лучше мне не явственно видеть единым оком, не ежели в отделку быть слепым… Ходим в истинную церковь и становим свечи неугасимые; свечи горят в храмине, а святая молитва в разуме'. — 'Какому вы кресту веруете?'. — 'Вольному убожеству'. — 'Какой крест духоборческий?' — 'Вольная нищета и убожество'.
Изучение политических воззрений русского народа, имеет не только теоретический, но и практической интерес. В воззрениях этих мы знакомимся с тем «примитивом», который глубоко жил в русских народных массах и бессознательно определял политические судьбы России. Действенная сила «примитива» этого обнаружилась в 1917 году — в момент полного разрушения старого государственного порядка.
Тогда внезапно стало ясным, что у империи не только нет защитников, но она даже возбуждает прямую ненависть. Оттого-то с такой легкостью рушился императорский коллос, треснул его гранит, расплавилась сталь и обратилось в пыль железо. Русская интеллигенция пыталась построить на развалинах империи новое, демократическое здание в европейском стиле, но широкие народные массы оказались равнодушными к этому предприятию. И понятно: западная демократия выросла из глубины религиозных эмоций, воспитанных реформацией; у нас же этих процессов не было, народ наш по другому верил и воспитал в своей душе другое понятие о политической правде. Тогда русский политический «примитив» показал свою действенную силу. Что произошло на самом деле в 1917 году?
Возобладали:
1) идея вольницы; 2) идея диктатуры; 3) идея социального устроения на земле на началах коммунизма. Возобладало то, что содержалось в идеологии казачества, в идеологии Пересветова, царя Ивана и опричнины, в идеологии сектантского земного рая, построенного на началах рационалистических. Принесенный к нам западный марксизм нашел широкое распространение только потому, что он соответствовал глубоким народным настроениям. Марксистский талмудизм остался привилегией нового правящего класса, народ от него стоит далеко и своеобразно переживает в марксизме только то, что
