выхода другого нет… А мог я не найти свое тело, могла лодка не набрать достаточную скорость и застрять посреди Реки Смерти, мог я, по возвращению в свое тело, выяснить, что летальные изменения уже произошли, и сердечная мышца не проявляет особого желания сокращаться. Могла еще быть сотня разных неувязок.
К счастью — ничего подобного не произошло, все обошлось. Некоторые люди, потом, пост фактум, после того, как что-то случилось, начинают трястись, понимая, какой опасности на самом деле они только что подверглись… Я их совершенно не понимаю. Лично я всегда заранее оцениваю все возможные последствия, а боятся потом, когда все уже закончилось благополучно — редкая глупость.
Да и, признаться, подстраховка у меня была… Поручил я Лимпу «Вершитель», и если бы что-то пошло не так… Нашелся бы в кустах нужный рояль, и все бы в любом случае закончилось благополучно. К счастью, на этот раз помощь древнего артефакта опять не понадобилась.
***
— Что значит ушел, Бил! Как он мог уйти!
— Ногами, Бесс, ногами. Или ты сомневаешься, что ходят ногами?
— Но это полностью рушит все наши планы! Бил, он не должен был…
— Это ты мне? Ты мне рассказываешь, что он должен был, а что нет?
— Но ведь наш план…
— Не план, Бесс. Я никогда не говорил, что у меня есть определенный план — я просто знаю, что должно произойти, и делаю так, чтоб оно случилось. Все идет нормально, Бесс. Ничего экстраординарного не произошло.
— Бил…
— Да, Марьян. Ты тоже хочешь что-то спросить?
— Да, Бил… Я понимаю, ты действительно гениальный стратег…
— Я бы попросил без лишней лести. Ты знаешь — я это не люблю.
— Хорошо, Бил… Но ты ж помнишь — когда я, ты, Бесс и Валерия в прошлый раз собрались для того, чтоб обсудить план… Ты же сам говорил — пришелец должен быть постоянно под нашим надзором, мы должны идти по его следам, а тут… Он один, в аду, а мы тут, в Далекой стране, не знаем, что он задумал, не можем никак его проконтролировать…
— Марьян! Все нормально. Он сделает то, что он должен сделать — уж можешь мне поверить.
— Да откуда ты знаешь!
— Филин Бесс, не кричи на отца!
— Лера, но откуда Бил может быть так уверен…
— Мой отец никогда не ошибается, и если он говорит…
— Лера, Бесс, Марьяна — успокойтесь. Я ошибался, и не раз, но только не в этом случае. Сейчас я действительно знаю, что наше вмешательство не понадобится — Михаил и сам справится.
— Но как, Бил! Он ведь даже не знает, что он должен сделать, и…
— А ты знаешь, Бесс?
— Ну да, ты говорил… — уверенности в голосе некроманта заметно поубавилось.
— Я говорил? И это все? Ты ориентируешься в ситуации только потому, что поверил мне на слово, да?
— Но ведь ты же сказал… — уверенность исчезла окончательно
— Да, ты прав — я так сказал. Единственный наш, человеческий, шанс уцелеть в той кровавой бойне, что скоро запылает по всему миру — это столкнуть между собой ад и Черноречье. Ни ту, ни другую силу не в силах человеческих остановить — я имел с ними дело, я тоже был в аду. Дальняя страна только думает, что она сдерживает адские войска — когда начнется война, дай бог ей простоять несколько месяцев. Скорее всего она падет за недели, а прочие страны живых будут покорены адом, даже не успев оказать сопротивление. Эту силу невозможно остановить! Михаил должен сам это понять — и он поймет это.
— Но ведь все равно ад столкнется с Черноречьем…
— Да, Лера, столкнется. Потом. Когда земли людей будут лежать в руинах — вот тогда и начнется реванш адских сил, Падший бросит вызов Владыке, и на прахе былого пройдет последняя битва между злом и еще большим злом… Но кто бы ни победил — людей к тому времени в мире уже не будет. Мы не можем этого допустить — мы должны столкнуть эти силы раньше, чем они огнем и мечом пройдутся по нашим странам.
— И вся надежда на Михаила? Который даже не представляет…
— Да, Бесс. Он действительно не представляет, что происходит — и так и надо. Он не верит чужим ответам — он будет искать свои. И он их найдет. Он поможет нам, потому, что только так он сможет вернуться домой.
— Но ты ж говорил, что его мир навсегда закрыт, и покинуть…
— Да, Марьяна. Он не сможет никогда покинуть наш мир — но он об этом не знает. Он должен думать, что заклинание титана способно открыть проход между мирами и подарить дорогу домой — он еще не понял, что там, у себя дома, он умер, и этот мир теперь его новый дом.
— Бил, ты бы лучше помолчал о таком… — Бесс скосил глазами в сторону сидящего в уголке зыкруда, занятого своей дубиной и не обращающего ни малейшего внимания на беседу четырех.
— Ты плохо знаешь зыкрудов, — покачал головой старый воин, — Они не люди — ни один зыкруд никогда не будет сидеть в стороне и вслушиваться в беседу, они не умеют притворяться или плести интриги. Зыкруды — дикари, они знают привязанность, они умеют думать и говорить, но притворяться или обманывать им не дано. Пока мы напрямую не обратимся к нему, он не будет вслушиваться в наш разговор.
— Да? Сейчас проверим! — загорелась идеей Лерка, которая до сих пор не простила зыкруду их первое знакомство. То самое, в карете… — Алвит!
— Да, Валерия! — моментально отозвался дикарь.
— Алвит, ты знаешь, где демо… Михаил?
— Михаил читать в большой-большой дом! — отрапортовал зыкруд, довольный, что его знания пригодились.
— Нет, Алвит. Михаил ушел, — горестно произнесла девушка.
— Куда ушел Михаил? — не понял дикарь.
— Он ушел туда, откуда не возвращаются… Он теперь на другом берегу реки, Алвит, он ушел в ад… Он бросил тебя, он бросил всех нас… Он там погибнет…
— Алвит помочь Михаил! — вскочив с места, уверенно заявил зыкруд.
Зыкруды — раса особая. Они говорят может и не очень хорошо, зато если они что-то говорят — то всегда это и делают. Если зыкруд говорит, 'я тебя съем', то он берет, и ест. Или, например, если зыкруд говорит 'Аааааа!', то это значит, что тебя сейчас будут бить дубиной по голове. И, как типичный представитель своей расы, Алвит бросился помогать Михаилу. Его не остановили двери номера, лестница таверны, «люди» на улицах. Его не остановили окрики Била и Бесса, попытавшихся его догнать. Зыкруда не остановила аура смерти, витавшая над Рекой Смерти. Ну и, наконец, не остановила его и астральная граница — рубеж, отделяющий мир живых от царства мертвых. Прорвав, под потрясенные взгляды сотен зевак, случайно оказавшихся в этот момент на набережной, неприступную грань, дикарь оказался по ту сторону предела. Он, не испугавшись воспаления легких, преодолел вплавь ледяные воды мертвой реки, и, оказавшись на адском берегу, уверенно бросился куда-то вдаль. Одним лишь ему известным способом определив, что его 'любимый Михаил' именно там. Способом, куда более надежным, чем нюх собаки или магическое чувство направления волшебника — интуитивным чутьем зыкруда. Как и пробираясь сквозь болота, как гуляя по агонизирующему Чаэсу, Алвит просто знал — двигаться надо туда. Причем это знание не имело ровным счетом ничего общего ни с магией, ни с обонятельными хеморецепторами — это было нечто особое, выработавшееся и присущее во всем многообразии миров лишь одной единственной расе — зыкрудам. Впрочем, это уже совершенно другая история.
А тем временем в столице Далекой страны…
— Лера, зачем ты это сделала?
