и, если они будут сильно отличаться, сделать правильный вывод. Более глубокая, но и более сложная — магия образа. В этом случае магия воздействует на окружающий человека воздух, меняя его диэлектрическую проницаемость и коэффициент отражения, таким образом скрывая свой истинный вид и маскируя его под висящей в воздухом голограммой. Плюсы — обманывает любую технику, действует против всех существ, у которых есть глаза. Минусы — сравнительно сложно, не действует против существ с инфракрасным, ультрафиолетовым зрением. Не действует в вакууме, иногда подводит в воде — но такое только у неопытных магов случается. Еще сложнее магия сумеречного образа, при этом меняется не только воздух вокруг тела, но и Сумрактм вокруг души. Дополнительные плюсы — обманывает магов. Наконец самой сложной магией маскировки является 'магия истинного преобразования', при этом просто перестраивается тело по образу и подобию того, за кого ты хочешь сойти. Плюс — стопроцентная эффективность. Минус — очень сложно, вызывает массу некомфортных ощущений, в непривычном теле и чувствуешь себя соответственно. Также, насколько мне известно, не затрагивает душу — та остается прежней.
Если магией образа я владел, пусть и посредственно, то магию истинного преобразования, или, народное название, 'магию оборотней' освоить мне пока не по силам. Стопроцентный седьмой уровень — даже браться не хочу. Проще взять интеграл от икс в степени икс, чем выучить такое.
Но для того, что я задумал, этого всего знать и не надо было. Русичи, тогда еще не поделенные на иных и инших, собирая своих могучих витязей в бой давали им много всякой всячины, в том числе и полусекретный 'амулет переговоров'. Суть проста. Когда враг решает поговорить, а на переговоры принято вождей посылать, вождь меняется своим обликом с воином поплоше, которого не жалко, тот и идет во вражеский стан. Договорится — хорошо, а решат его враги обезглавить — невелика потеря! Для того, чтоб воину досталась внешность вождя, а вождю — воина, каждому их них достаточно было повесить себе на шею по 'амулету переговоров' и добровольно пожелать поменяться обликами. Магия, которая при этом действовала, близка к магии образа, но несколько от нее отличается. Это так называемая 'магия миража' — при ней новый образ не создается, а накладывается уже существующий, только удаленный. Плюсы — отменная стабильность, идеальная качество, невозможность определить подделку как обычным зрением, так и сумеречным. Но минусы тоже есть. Так как нужен постоянный контакт, то осуществляется он через взаимное желание двух человек выглядеть по-другому, а потому фокус проходит только с добровольцами. Это во-первых. Во-вторых вытекает из во-первых, тем двоим, что поменялись обликами, нельзя удаляться друг от друга на значительное расстояние. В-третьих, хоть заклинание фиксируется на подсознательном уровне, и с чужим образом можно спать, терять сознание, не рискуя его лишиться, острые эмоции категорически противопоказаны.
Столь длинное лирическое отступление было необходимо — пока король и герцог вникали в суть моего плана, они должны были хорошо понять, что это все не игрушки. Что Герсей Гендеа, который по моему плану должен был заменить монарха, забрав его ауру и образ, должен хорошо контролировать себя. Он ни на секунду не должен усомниться в своей миссии, в том, что это единственный выход, и что только так у него будет шанс в нужный момент предательски нанести в спину Вечежа удар справедливости. И герцог, и полуживой король, «разбуженный» моей магией, но все еще находящийся на гране между жизнью и смертью, кивали головами, соглашаясь, что это таки единственный выход. Будем надеяться, что они меня поняли. Проделав ритуал, повесив на шею монарха и эксканцлера две половинки парного амулета, убедившись, что «король» стал королем, а «герцог» герцогом, я пожелал Герсею удачи и с полуживым бывшим правителем Хельмецка покинул Золотой Замок.
***
— Но это же безумие! — поделился со мной не интересующим меня мнением Бесс.
— Почему?
— Ты бросил одного Герсея в Золотом Замке, он… — продолжила за любимого Лерка.
— Он сам пошел на это, Лер. Добровольно. Он знал, чем рискует, но другого способа справиться с Вечежем я не вижу. Когда Золотой Чародей вернется, я не смогу уже так свободно гулять по его замку, а значит единственное, на что мы можем рассчитывать — на нашего человека в логове врага. Сташа 'не катит', мы все тут чужие, нас моментально вычислят. Герсей же провел в этом замке половину своей жизни, он знает всех и все, все порядки этой страны, он знает короля и сможет сыграть его роль. Вечеж же, в свою очередь, будет по-прежнему уверен, что над тронным залом лежит полуживой парализованный старик, опутанный магией и не способный оказать сопротивление. И если Герсей не дурак — он дождется нужного момента, расслабит внимание чародея и сможет осуществить свою месть.
— Так-то оно, конечно, так, но, Михаил, ты уверен, что твой план… сработает?
— Конечно! — заверил я.
А про себя добавил: 'Конечно же сработает, Лерка! Ведь мой план не имеет ничего общего с тем бредом, что я только что вам на уши навесил! Сами виноваты, не надо было меня с самого начала сказочками кормить, не пришлось бы теперь от лапши очищаться. Мой план сработает, потому что выхода другого нет'.
***
Поздний вечер. Хельмецк. Лес. Избушка.
— Бил…
— Что, Лера?
— Бил, я думаю, настало время тебе узнать правду.
— Правду?
— Да. Бил, мы, я, Бесс, Федя, Михаил, мы с тобой не случайно встретились… Это судьба, Бил.
— Судьба?
— Да. Послушай, то, что я тебе сейчас расскажу… Ты, наверно, решишь, что это сказка, но когда пройдут годы, ты поймешь, что это правда. Бил, пройдет много лет, и однажды…
А я сижу рядом, слушаю — и о перипетиях судьбы думаю. Надо же, как иногда бывает. Я в свое время, чтоб не расстраивать Лерку, рассказал, что ее отец погиб смертью храбрых, и лишь благодаря ему мы спаслись. Теперь эту же историю выслушивал сам Бил — он слушал о своем долге, о том, что ему суждено умереть, но спасти своих друзей, совершить последний подвиг. И потом, в будущем, вдохновленный этим рассказом Бил полезет на клинки крыланов, чтоб умереть самым тупым из всех возможных способов, а я, не желая расстраивать Лерку, расскажу ей… Нет, нет и нет! Есть несколько тем, о которых думать нельзя. Тема первая — бесконечность. Достаточно попытаться постичь разумом размеры вселенной, и сразу с ума сойдешь. Тема вторая — смысл жизни. Тема третья — парадоксы времени. Тема четвертая, пятая, шестая… Их на самом деле много, и лучше о них действительно не думать.
О том, что произойдет через десятки лет, Лерка рассказывала Билу всю ночь. И следующую тоже. Бесс ей иногда помогал. Мы с Федей больше слушали.
***
— Лимп!
— Да, хозяин? Чего не спишь? Два часа ночи, нельзя так себя гробить, хозяин!
— Лимп, не забывайся. Ты мне не мать и не жена, ты мой магический слуга, и веди себя соответственно! Так, как ты говоришь, осталось недолго? Скоро это все уже закончиться?
— Да, хозяин. Алвит еще две недели назад пошел тебя искать, и, когда через неделю он сюда дойдет, вы с Вечежем уже как-то разделаетесь. Мы тогда еще только подходили, но когда замок взрывался издали слышно было! А взмывающий в небо дракон! Это было красиво, хозяин! Мы такого еще никогда не видели, огромный золотой дракон и струи огня! Алвит тогда мне сразу сказал — 'хорошо Михаил играется!', а я ему не поверил! Хозяин, я ж тогда не знал, что ты умеешь драконами править!
— Не подлизывайся! Ты прекрасно знаешь, что я про драконов знаю немногим больше, чем про общую теорию поля и международное право!
— Но хозяин, ты же как-то его обязательно вызовешь! Ты же тогда еще даже фотографию сделал, на память!
— Да знаю я, Лимп, знаю. Просто непривычно играть вслепую! Знать, что будет, но как ты сам это сделаешь — понятия не иметь! Черт побери, как мне эти шахматы уже надоели… Я не фигура, чтоб по чьей-то доске вслепую бродить! Ладно, не обращай внимания! Это так, размышления на общие темы.
***
