вечером полная луна. Мы пойдем куда-нибудь и найдем полянку с мягкой травой, и разделим бутылку шампанского. И я увезу тебя в Галвестон наблюдать, как солнце катится по заливу ранним утром.
Я была поражена. Мужчины никогда не предлагали мне подобного. И я никогда не думала, что есть на свете нечто столь соблазняющее.
-Я не могу. Это сумасшествие.
Его губы ухватились за мои в мягком, и в то же время резком поцелуе.
-Возможно, сумасшествие не сделать этого.
Я задохнулась и отодвинулась от него, стараясь сделать хоть какую-то дистанцию между нами.
-У меня есть парень. – сказала я несчастным голосом. - Я не знаю, почему я только... Я не знаю, почему я позволяю, вам и дальше так поступать со мной. Я сожалею.
-Не приносите извинения. По крайней мере, не за это.
Он вновь подошел ближе и меня прошиб холодный пот.
-Вы должны сожалеть только из-за того, - продолжил он, - что до конца моей жизни, мне придется избегать винных погребов. Потому что иначе я не смогу удержаться от мыслей и воспоминаний о наших поцелуях и о вас.
-Почему? – горестно и чуть пристыжено спросила я. – Неужели целовать меня так плохо?
Я услышала его мягкий дьявольский шепот:
-Нет, моя милая. Это было великолепно.
И он вышел первым, когда я прислонилась спиной к столику для дегустации, едва удерживаясь от того, чтобы упасть.
Я вновь вышла в шум и гам и прокралась к широкой лестнице, ведущей на второй этаж, в спальни. Либерти ждала меня в старой детской Гейджа. Я врывалась сюда тысячи раз, желая получить свою толику внимания от единственного человека, у которого, кажется, было на меня время. Должно быть, я была настоящей занозой в заднице, болтая с ним, пока он делал свою домашнюю работу, таща к нему все свои поломанные игрушки и заставляя его чинить их. Но Гейдж сносил все это с тем, что я сейчас могу назвать, ангельским терпением.
Я вспомнила один случай, когда я была примерно в возрасте Каррингтон, может, немного моложе, и Джек и Джо выбросили мою любимую куклу из окна, а Гейдж спас ее. Я зашла в комнату Джо, наполненную хаосом из разбросанных игрушек, помятой одежды и увидела Джека и Джо, склонивших колени перед окном.
-Что это вы делаете? – спросила я, рискнув подобраться к ним ближе.
Две темные головы повернулись ко мне одновременно.
-Убирайся отсюда, Хэвен, - скомандовал Джек.
-А папочка сказал, что вы обязаны позволить мне играть с вами.
-Позже. Исчезни.
-Что это вы тут держите? – спросила я, подходя ближе.
Мое сердце забилось сильнее. Когда я увидела нечто в их руках, связанное какими-то ремешками.
-Это… это Бутси?
-Мы просто позаимствовали ее, - ответил Джек, занятый ремешками и какой-то пластиковой тканью.
-Вы не можете! – закричала я, ощущая всю тяжесть полного бессилия, возмущение от того, что у меня отняли мою собственность. – Вы не спросили меня. Отдайте ее назад. Отдайте! – мой голос сорвался на крик, когда я увидела как Бутси раскачивается за оконной рамой, а ее голое розовое тело связано, словно в упряжку хитроумным переплетением ремешков, ленты и бумажных листьев. Моя маленькая куколка была отправлена на миссию, как парашютистка. – Нееееееееет!!!
-Да господи же ты, - пробормотал Джек с неким отвращением, - это же просто куча пластика, - и он послал мне гадкий взгляд, словно собираясь оскорбить еще больше, и отпустил куклу.
Бутси полетела вниз, словно камень. Я бы не была расстроена так же сильно, если бы мальчики выбросили за окно настоящего ребенка. Рыдания вырывались из моего горла, когда я выскочила из комнаты и помчалась вниз по большим ступеням лестницы. И я продолжала рыдать, когда выбежала за пределы дома, и не разбирая дороги, летела по гравию, не обращая внимания за крики родителей, экономки и садовника.
Бутси упала в самый центр массивного куста. Единственное, что можно было разглядеть, это мятый парашют, зацепившийся за высокую ветку. Моя кукла висела где-то внутри, среди обилия зеленой листвы и белых цветов. Так как я была слишком маленькой, чтобы дотянуться до веток и снять ее, я могла только стоять и плакать, пока жара полуденного Техасского солнца ложилась на мои плечи шерстяным одеялом.
Встревоженный суматохой, Гейдж вышел ко мне и пробирался сквозь ветки до те пор, пока не нашел Бутси. Он отряхнул куклу от листьев бирючины, прижал меня к себе и держал так, пока мои слезы оставляли уродливые мокрые пятна на его футболке.
-Я люблю тебя больше, чем кого бы-то ни было, - прошептала я ему.
-Я тебя тоже люблю, - ответил мне Гейдж и я почувствовала, как он улыбнулся прямо в мои волосы. – Больше всех.
Когда я вошла в комнату Гейджа, я увидела Либерти, сидящую на кровати. На куче мерцающей органзы. Ее ноги стояли на полу, а вуаль богатой волной пенилась по матрасу. Казалось невероятным, что она могла быть еще более оглушающее сногсшибательной, чем там, в церкви. Но она выглядела даже лучше сейчас. Светящаяся, горящая. Она была наполовину мексиканкой с такими плавными линиями тела, большими зелеными глазами и формами, которые заставляли думать о ретро секс-дивах. Она так же была стеснительна. Осторожна. Создавалось впечатление, что жизнь не была для нее легка. Что она свела довольно близкое знакомство со многими трудностями.
Либерти состроила смешную гримасу, увидев меня.
-Ты – мое спасение. Ты должна помочь мне вылезти из этого платья. У него тысячи застежек и заклепок и все они находятся на спине.
-Без проблем.
Я села на кровать рядом с ней и она повернулась спиной, чтобы мне было удобнее. Я почувствовала себя неловко, борясь с невысказанным напряжением, которое не могло разогнать никакое ее дружелюбие и забота.
Я старалась придумать, что бы такое любезное сказать.
-Я думаю, что сегодня лучший день в жизни Гейджа.ты делаешь его по-настоящему счастливым.
-Он тоже делает меня счастливой, - ответила Либерти. – больше, чем просто счастливой. Он самый необыкновенный мужчина... он, - она замолчала, и затем приподняла свои плечи в беззащитном жесте, словно говоря, что ее чувства просто не могут уместиться в простые слова.
-Мы не самая приятная и простая семейка, чтобы влиться в нее. Слишком много сильных личностей.
-Я люблю Тревисов. – Сказала она без тени сомнения. – Всех вас. Я всегда хотела большую семью. Ведь мы с Каррингтон остались одни, после смерти мамы.
Я никогда не задумывалась о том факте, что мы обе потеряли матерей, когда были еще подростками. Только, наверное, это было гораздо страшнее для Либерти, ведь рядом не было богатого папы, не было семьи, хорошего дома и уютной жизни. И она вырастила свою маленькую сестру. Вырастила сама. И я восхищалась этим.
-Твоя мама заболела? – спросила я.
Либерти покачала головой:
-Автомобильная авария.
Я подошла к шкафу и, открыв его, вытащила белый брючный костюм, который затем повесила на дверцу. Я отдала его либерти, которая, наконец, вылезла из своего свадебного платья. Она была великолепна в роскошном ворохе белых кружев. К тому же, ее беременность была более очевидна, чем я ожидала.
Либерти надела белые брюки и облегающий блейзер и бежевые туфли-лодочки на низком каблуке.
