Кинотеатр оказался рядом. Грейс устало присела на скамейку. Зачем она это сделала? Зачем позвонила? Зачем задала тот дурацкий вопрос об одиннадцатом сентября? И как теперь быть с заданием Тайрона?
Ответ на последний вопрос она уже знала: Тайрон не получит того, чего ждет.
– Ты хотела о чем-то поговорить? – холодно спросил Майкл, когда Грейс закрыла за собой дверцу и накинула на грудь ремень безопасности.
– Да. – Она вдруг обнаружила, что совершенно не представляет, с чего начать и зачем ей вообще понадобилось просить о встрече, – Все вышло так…
– Все вышло так, как ты и рассчитывала, да? Ловко придумано, ничего не скажешь. План сработал, ты заслужила хорошие премиальные.
Грейс изумленно посмотрела на него.
– О чем ты? Какой план? Какие премиальные?
Майкл повернул налево и, проскочив перекресток, добавил газу.
– О чем? Признайся, ты ведь не случайно оказалась вчера в моей машине? Наверное, твое начальство потратило немало денег, чтобы меня найти.
Грейс ожидала чего угодно, но только не такого обвинения.
– Ты ошибаешься. Никакого плана не было. Меня действительно хотели похитить, я убегала и в твой джип попала совершенно случайно.
– Тебе не кажется, что эта версия звучит уж слишком неубедительно?
– Это не версия. Это правда. – Какого черта я перед ним оправдываюсь? Пусть думает, что хочет, – Ладно, я зря тебе позвонила. Ты выдумал для себя какую-то дурацкую теорию и уверовал в нее, как в откровение. Очень по-мужски. Трусливо и подло. Когда не хватает мужества сказать что-то в лицо, вы, мужчины, всегда ищете себе то или иное оправдание. Но только имей в виду: еще сегодня утром я даже не подозревала, что ты – Кеннет Даррелл.
– Неужели? Тогда объясни, почему ты спросила меня об одиннадцатом сентября?
Если бы кто знал, как не хотелось ей отвечать на этот вопрос. Но жизнь давно преподала Грейс простую истину: хочешь, чтобы тебе доверяли, – будь честным.
Она вздохнула.
– Я видела фотографию в твоей комнате. Видела дату на обратной стороне снимка. Извини, мне очень жаль.
Сжимавшие руль пальцы побелели. Лицо Майкла вдруг застыло, черты проступили резче, на скулах взбугрились желваки.
– Извини, – повторила она и отвернулась. Джип проехал еще сотню-другую метров и остановился. Грейс хотела выйти, но Майкл удержал ее за руку.
– Подожди.
Она повернулась и обожгла его взглядом.
– Что ты хочешь?
– Я… Я был не прав. Прости.
– Ничего. Я переживу. – Грейс толкнула дверцу и только теперь заметила, что они уже давно выехали из города. Она растерянно огляделась. – Куда ты меня завез? Знаешь, мне вполне достаточно одной попытки похищения. Я не любительница приключений. И если…
Майкл рванул ее к себе, и в следующее мгновение она уже оказалась в его объятиях.
Грейс ощутила, как напряглось все его большое мускулистое тело, и ее собственное не замедлило отреагировать взрывом новых ощущений. От нахлынувших эмоций она едва не задохнулась.
Внезапно ее сознанию открылся мир сексуальных переживаний, мир, к которому она считала себя непричастной, и ее пронзила дрожь первобытного желания. Их глаза встретились, и на немой вопрос был получен безмолвный ответ.
– Грейс, – прошептал Майкл и, зарывшись лицом в копну волос, прижал ее к себе еще плотнее.
Страсть его была столь велика, что все ее мысли о сопротивлении испарились, не успев возникнуть.
Грейс ответила на поцелуй со всей пылкостью, на которую была способна.
– О боже… – простонал он, оторвавшись от ее губ. – Нет, подожди. Не здесь.
– Здесь, – шепнула она. – Я не могу больше ждать. Возьми меня здесь.
Он перенес ее на заднее сиденье джипа.
– Грейс. – Она открыла затуманенные глаза и увидела перед собой взволнованное лицо Майкла. – С тобой все в порядке?
– Мне очень хорошо, – прошептала она торопливо. – Мне так хорошо, как не было еще никогда.
И не будет, мелькнуло в голове.
Майкл уже одевался, повернувшись к ней спиной. Жар страсти схлынул, и на Грейс повеяло холодком обступившего их со всех сторон леса.
– Мне нужно вернуться в Сиэтл. Лиз, наверное, уже волнуется. Отвезешь? – Застегивая блузку, Грейс обнаружила, что одна пуговица оторвалась. – Ну вот, в каком виде я перед ней предстану.
– Я отвезу тебя завтра. А Лиз ты позвонишь и скажешь, что… В общем, что-нибудь скажешь. – Майкл приник к ее шее долгим горячим поцелуем.
– Мне еще нужно обработать материалы, – прошептала Грейс, закрывая глаза и отдаваясь восхитительному чувству, о существовании которого раньше даже не догадывалась. – В Нью-Йорке ждут… О-о-о…
– Ты дашь им такой материал, от которого они захлебнутся в восторге. – Майкл повернул ее к себе. – Я не хочу отпускать тебя, милая. Не хочу…
Грейс прижала палец к его губам.
– Не надо. У нас еще будет время. Кстати, а почему бы тебе не переночевать в Сиэтле?
– Нет. – Он покачал головой. – Для меня это слишком опасно.
– Опасно? Но кто тебе угрожает? Почему ты скрываешься, Майкл? Может быть, я смогу чем-то помочь?
– Поговорим об этом потом, ладно? Ты ведь не завтра улетаешь в Нью-Йорк?
– У меня впереди еще два дня. – Грейс провела ладонью по его щеке. – Пообещай, что побреешься.
– Обещаю. Кстати, ты забыла у меня свою куртку.
Грейс отмахнулась.
– Заберу завтра.
– Но ты еще позвонишь сегодня?
– Обязательно.
– Тогда поедем. В Сиэтл.
Дом встретил его привычной тишиной. Не дом – крепость. Или тюрьма? Да, тюрьма, на которую он обрек себя сам. Последние три года жизнь была подчинена одной цели: отомстить тем, кто лишил его цели, кто отобрал самое дорогое, кто убил Анну. И восстановить справедливость. Для достижения этой цели он отказался от всего, принес в жертву самого себя.
Да, все могло быть иначе, если бы в тот злосчастный день они не оказались во Всемирном торговом центре. Если бы… Так что же, все решила случайность? Нет, не случайность, а злая воля одних и преступная небрежность других.
Анна…
Майкл опустился на стул. Он помнил тот день во всех мелочах, словно все, каждое слово, каждый жест, каждая деталь неизгладимо вплавились в память.
Анна…
Не было, наверное, и часа, чтобы он не вспоминал о ней. С болью, с тоской, с отчаянием. Сегодняшний день не был исключением, но только что-то изменилось. Да, он вспоминал ее, но вспоминал как-то по- особенному, без надрыва. Без отчаяния, но с грустью. Так вспоминают то, что ушло, то, что похоронено.
Майкл поднялся в спальню, постоял у порога, оглядывая комнату новым взглядом, отыскивая в ней то,
