— Скажете тоже, — тихо сказала она Прохору, — я самая обыкновенная девушка!
— Нет! — возразил Дубов. — Вы самая чудесная девушка на свете!
— Павел, — сердито сказала Арина, — давайте не будем об этом!
— Хорошо, — скрепя сердце, согласился Прохор.
— Ну, вот так и хорошо, — сказала девушка. — А я хочу вас обрадовать — папенька приглашает вас сегодня вечером на маленький семейный ужин. Он очень заинтересовался вами… и вашей работой у Генриха Шлимана. Приходите к пяти часам. Папенька будет в семь, и у вас будет время осмотреть часть его коллекции. А самое ценное он покажет вам после ужина.
— Арина Федоровна, — вскричал Прохор, припадая к руке девушки, — вы прелесть!
12 часов 30 минут
Особняк мадам Кукушкиной
— Значит в пять, — в предвкушении потер руки Шныра. — Все просто замечательно!
— Не говори гоп, — сказала мадам, — пока все идет согласно плану. Сегодня в четыре часа дня господин Кукушкин посетит клуб Рогозина, где будет играть в карты до половины седьмого. После чего отправиться домой на семейный рождественский ужин. Между прочим, — заметила Анна Николаевна, — я тоже приглашена.
— Замечательно! — вновь радостно воскликнул Шныра.
— Сашенька, да успокойтесь вы наконец! — сурово одернула Шныру мадам. — Радоваться будем после. Лучше сосредоточьтесь на вашей задаче!
— Ладно, ладно! — примирительно взмахнул руками Саша. — Шныра работу знает! Клиент не вылезет из-за стола до восьми часов. Железно! Хватит вам этого времени?
— Должно хватить, — подумав немного, сказала мадам. — Но ты постарайся удерживать его как можно дольше. Нам нужно будет уйти до его прихода.
— Сделаем, — ответил Шныра.
— Все! С Богом! — сказала мадам. — Удача должна нам улыбнуться!
16 часов 55 минут
Особняк Лопухиных
Едва только Прохор постучал в массивную, окованную металлом дверь дома Лопухиных, как привратник тут же её распахнул.
— Павел Рябов? — сухо уточнил он.
— Да, — ответил Прохор.
Привратник отступил на шаг, пропуская Дубова внутрь. Прохор вошел, бросил на руки привратнику шапку и шубу. На секунду остановившись перед огромным зеркалом, Прохор пригладил рукой непослушную прядь волос.
— Вас ждут в каминном зале, — сказал дворецкий, аккуратно вешая вещи Дубова на вешалку. — Я провожу.
Шагая вслед за привратником, Прохор с интересом рассматривал интерьер дома. Да, жили Лопухины безбедно, куда там Анне Николаевне, здесь достаток на порядок выше — даже каминный зал есть! Едва только Прохор вошел в зал, как большие напольные часы пробили пять раз.
— Павел, как вы вовремя! — сказала, находящаяся в зале, девушка. — Я только что рассказывала о вас маме!
— Точность — вежливость королей! — с улыбкой ответил Прохор.
— Маменька, — обратилась Арина к пожилой женщине, — позвольте представить вам Павла Рябова, молодого археолога, ученика самого Генриха Шлимана. Прошу любить и жаловать.
— Мадам, — сказал Прохор, целуя протянутую руку матери Арины, — для меня большая честь быть принятым в вашем доме!
— Паша, давайте по-простому, по-семейному, — сказала женщина.
— Ну а это, как вы, наверное, догадались, моя маменька — Наталья Львовна, — сказала Арина Прохору.
— Ариночка, займи чем-нибудь молодого человека до прихода Федор Михайловича, — сказала Наталья Львовна. — Ах да, — спохватилась она, — он же хотел осмотреть коллекцию. Отведи его в библиотеку. А сама возвращайся, нужно еще встретить Анну Николаевну. Я думаю, Паше не придется скучать: коллекция Федор Михайловича — зависть любого коллекционера и археолога. Вам только дай волю, можете сидеть над этими безделушками вечность!
— Ну, что вы, конечно, — сказал Прохор, — незаметно подмигнув девушке, — я не буду скучать!
— А как только Федор Михайлович появится, мы вас пригласим.
18 часов 30 минут
Клуб господина Рогозина
— Я — пас! — сказал купец первой гильдии Проскурин, бросая карты.
За игровым столом кроме него осталось лишь двое игроков, одним из которых был известный коллекционер и меценат Федор Михайлович Лопухин, а вторым — прибывший недавно в Москву грузинский князь Сосо Кикабидзе. Князь нервничал — сегодня удача явно обходила его стороной. Лопухину же наоборот везло — он выигрывал партию за партией. Карты шли на удивление ровно. Вот и сейчас на руках у Лопухина собрался сильный гамбит.
— Удваиваю ставку! — сказал князь, бросая на стол толстую пачку ассигнаций.
— Принимаю! — ответил тем же Федор Михайлович.
— Вскрываемся! — потребовал Кикабидзе.
— Каре, — сказал Лопухин, показывая четырех дам.
— Диавол! — выругался князь, швыряя на стол фулл-хаус из трех десяток и двух вальтов.
— Господа, — сказал промышленник Проскурин, привлекая к себе внимания, — я проигрался в пух! Поэтому прошу меня извинить — на сегодня все! — раскланявшись с остальными игроками, он поднялся из- за стола.
Лопухин достал из кармана жилетки золоченую луковицу часов, посмотрел.
— Господа, я тоже вынужден откланяться, — сказал он, неохотно поднимаясь, — к сожалению меня ждут!
— Вах, дарагой, — возмутился вдруг Шныра, он же князь Кикабидзе, — нэ красиво так поступать! Настоящий джигит всегда даст шанс другому джигиту отыграться!
— Но меня ждут, — слабо сопротивлялся Лопухин.
— Мэня с такими дэньгами, — сказал Шныра, старательно коверкая слова, — год будут ждать! Нэ томи, дарагой! Еще партию и все!
— Может быть завтра, — для успокоения совести сделал последнюю попытку Федор Михайлович, ему страсть как хотелось поиграть еще. Азарт захлестнул — никогда в жизни ему так не везло в карты.
— Слюшай, завтра я отбываю в Тифлис, — наседал Шныра. — Какой завтра! Сэгодня!
— Хорошо, — вдруг согласился Лопухин. — Раскидывайте!
Вокруг стола сразу собралась толпа зевак. Игра обещала быть захватывающей. Шныра тщательно перетасовал колоду, дал сдвинуть Лопухину и принялся сдавать. Когда карты легли на стол, Лопухин слегка отогнул уголки, чтобы никто не заметил — игра шла по-крупному, и рисковать не хотелось. Раздача была
