Так что желающих оспорить его независимость, в районе уже давно не находилось.
Ему удалось найти Сундука, да ещё в придачу с Мятой, в одном из более пристойных кафе. По подсказке одного всеведущего человека. И уложиться во вполне обещанный жене срок. Пришлось правда немного повозиться для того, что бы встреча протекала в более дружественной и спокойной обстановке. А то, лишь только они вышли из кафе на затемнённую аллейку, оба, и Сундук, и Мята набросились на него одновременно. К такому повороту событий Григорий был готов заблаговременно.
Мощный удар ботинком под рёбра более приземистого и мелкого Мяты отправил того в глубокий и продолжительный нокаут. А от пудовых кулаков двухметрового Сундука и вообще не пришлось сильно уклоняться. Григорий резко присел, а когда двухметровая туша навалилась на него всей массой, резко встал. Затем двумя руками, словно штангу вверх, толкнул Сундука верх, и чуть в сторону. Падение хрипло крякнувшего тела пришлось на перила деревянной скамейки. Толстые деревянные брусья выдержали, а вот рёбра нападавшего великана — нет. В дальнейшем разговоре Сундук вёл себя очень тихо, дышал через раз, на пол вдоха, а правой рукой постоянно вытирал обильно выступавший пот. Мята участия в разговоре не принимал, усиленно пытаясь восстановить надолго утраченное дыхание.
Хрипел и размазывал по щекам обильно текущие слёзы пополам с соплями.
— Прелюдия закончена, перейдём к делу! — Лещинский уселся на перила лавочки и многозначительно хрустнул пальцами ладони, сжав её в другом кулаке. — Меня интересует буквально несколько вопросов. Вы на них отвечаете и я решаю, что делать с вами дальше.
— А если не ответим? — с запинками в дыхании спросил Сундук.
— Тогда ещё немного поработаете мне тренажёрами, а потом я сдам вас милиции.
— А если мы не пойдём?
— Ещё как пойдёте! Даже устрою так, что этот, — Григорий кивнул в сторону хрипящего Мяты, — Тебя на своём горбу потащит.
— Ты же мне, — задохнулся здоровяк, — Рёбра сломал!
— Повезло тебе! За неожиданное нападение, я как правило руки и ноги ломаю.
Помните Феликса? Тоже из ваших. Бывший. Сейчас на костылях прыгает. Ага! Уже второй год. Так это он мне под горячую руку попался! И ещё радуется, что выжил.
— Так это ты его?! — скривился от изумления и боли Сундук. — А он говорил, что менты на зоне поломали…
— Он пусть говорит что хочет, для вас же важно говорить то, что хочу знать я.
Понятно?
— Понятно! — прошипел Сундук. — Но учти, мы братков не продаём!
— В гробу я ваших братков видал! И сам знаешь в чём! Но я хочу знать, что вы делали вчера после половины четвёртого??!
Здоровенный верзила даже дышать перестал от удивления. Затем растерянно посмотрел в сторону своего подельника. Тот стоял на коленях упираясь руками в землю, но силы изобразить на своём лице недоумение всё же нашёл. Видимо они не могли понять или вспомнить. Пришлось напомнить более грозно:
— И учтите: вас видели! Соврёте мне хоть на одну минуту, ботинок прогуляется опять! На этот раз по вашим личикам! Потом тоже врать сможете: про злых ментов на зонах!
— Вчера…, мы это, в полчетвёртого…, — видно было каких трудов стоило Сундуку сложить связные предложения. — К этому, Фёдору пошли. Там пробыли полчаса…
Затем к другану моему…
— Стоп! Что вы делали у Фёдора?!
— Как что? Взяли деньги, выпили по рюмке и к другану…
— Забудь про другана! — Григорий явно стал терять терпение. — Почему вы деньги брали у Фёдора?!
— Да что ты так кричишь? Думаешь мы у него вымогали? — Сундук попытался изобразить улыбку. — У нас с ним вполне честный бизнес. Конечно, в накладных мы всего не указываем. Ну, так ведь сам понимаешь — с такими налогами никто не хочет на папу работать! По одной бочке оформили, а остальные подвозим по мере опустошения.
— А с чем бочки? — уже не так строго спросил Григорий.
— С огурцами солёными и помидорами квашенными. Мне из моей деревни отец на тракторе привозит. Да ты сам наверняка не раз пробовал…
А во рту у Григория моментально скопилась слюна от приятных воспоминаний.
Действительно: огурчики у Фёдора были просто восхитительные! Бесподобные и несравненные! Правда и тут его покойный приятель навешал лапшу. Мол поставки идут с экспериментального завода и по большому блату. Но не жадничал: когда у кого-то не было чем закусить давал огурец бесплатно. Приговаривая: 'Помни мою доброту! И моё умение повара шестого разряда!' Хотя у него даже третьего не было.
А может и второго. Григорий никогда не пытался посмотреть диплом хозяина 'Звонка'.
— И долго вы там были? — вновь продолжил он допрос.
— Сказал ведь: полчаса! По рюмашке и на выход!
— Фёдор за вами дверь закрыл? А — А как же! Нечё народ баловать!
— Может кто-нибудь это подтвердить?
— Странно, — Сундук непонимающе хлопал глазами, — Зачем оно нам?
— Я спрашиваю, а ты отвечаешь! — Григорий подскочил к отшатнувшемуся громиле и отвёл руку для удара. — Видать много рёбер у тебя лишних!
— Да я что? Только не помню там никого! — поспешил с ответом Сундук. Именно в этот момент его дружок что-то прошипел неразборчивое. Но гигант услышал, понял и оживился. — Точно! Там ведь Спец в кустах сидел. Мята у нас самый глазастый, даже удивился по первости, чего мол прячется? От нас, что ли? Видимо боялся очень. Зашли мы за угол, а Мята и вернулся, да выглянул. А этот Спец чуть ли не бегом к 'Звонку' побежал. Так что если свидетель нужен, то у него спроси. Он явно нас видел. И знал наверняка, что я к другану направля…
— Слышь! — прервал его со злостью Григорий. — Забудь куда ты пошёл потом! Меня интересует только 'Звонок'! И знаешь почему?
Сундук отшатнулся ещё раз от такого напора. Охнул, даже постонал немного. Потом видимо что-то надумал, потому что сник и спросил скорбным голосом:
— Наверное ты хочешь подгрести под себя бизнес с огурцами?
Лещинский не знал: злиться ему или смеяться. Такого тупоумия он ещё не встречал в своей жизни. У него даже подозрения не возникло, что человек может так искусно его разыграть. И так естественно правдиво. Вряд ли! Такие типы в театрах не работали. Тогда что же? Они даже не знают о смерти Фёдора?! Кто бы мог подумать?!
Пусть тогда узнают!
— Как раз в то время Фёдор погиб! Скоро милиция выяснит причину его смерти.
С минуту Сундук молчал. И всё это короткое время на его лице сменилась целая гамма чувств. Неверие! Сомнение! Страх! Озарение! Понимание! Растерянность! Ужас!
И злость! Если хоть один актёр смог бы так сыграть, все остальные его коллеги в тот же миг умерли бы от зависти. Однозначно! Зато последовавшая первая фраза, заставила удивиться Лещинского ещё больше:
— Вот козёл! Он же нам сто пятьдесят единиц за соления остался должен!!
И этому восклицанию вторил не менее злобный рык Мяты.
Григорий только махнул рукой и пошёл домой. Но отойдя пару метров, неожиданно даже для самого себя спросил:
— А почему у этого забулдыги такая кличка: 'Спец'?
— Когда-то он ценным кадром был! — попытался засмеяться Сундук не к месту. — Служил даже в спецназе. Потому — и Спец, Всю ночь Григорий спал плохо. Проведённое личное расследование поставили ещё больше вопросов, чем он получил ответов. Значит всё-таки были ещё посетители в обеденный перерыв. Кто? Когда? Откуда?
