было пасмурно. Ему не давала покоя мысль, что он не довел дело до конца так, как хотел, что дерево погибнет, умрет, и тем самым так легко избавится от него, Аркаши. Тогда как сам Аркаша никогда не избавится от того, что получил от дерева. Он с ненавистью смотрел на погибающее дерево и молил бога о том, чтобы но помучилось должным образом.
... Лицу было жарко, от ярких языков пламени рябило и сверкало в глазах, в ушах шумело. Аркаша целиком ушел в себя, и он не заметил, как дерево вдруг мелко затряслось, дернулось раз, другой, а затем стало стремительно клониться в его сторону. Сквозь треск живых корчащихся ветвей Аркаша все-таки услышал посторонний звук, похожий на вой, но не смог быстро сообразить, что именно его издает. А когда сообразил, то было уже поздно. Живой костер рухнул на Аркашу, всей своей массой прижав его к земле.
... Через некоторое время развалины старого дома были снесены бульдозером, местность была расчищена, выровнена, и ее стали застраивать новыми высотными домами. А на месте, где когда-то стояло сожженное дерево, сквозь асфальт проросло небольшое деревце той же породы. Место это находилось в укромном уголке, молодое дерево никому не мешало, заботливые жильцы ухаживали за ним. И всем было невдомек, что это новое дерево появилось из старого, стало продолжением его жизни. Не появился только новый Аркаша взамен ушедшего. А если и появился, то мы об этом ничего не знаем.
