Является ли самоубийство преступлением

когда-нибудь полезным, или даже от страха причинить вред своим ближним в случае продолжения жизни; и тем, кто по своей воле отказывается от своей жизни ради спасения жизни людей, которых он должен спасать по обязанности или потому, что они ему дороги. Один ? это наполовину больной мизантроп, а другой ? герой и жертва. Один лишает себя жизни, другой предлагает ее в жертву филантропии и своему долгу. Капитан, который остается один на борту тонущего корабля; человек, который отказывается от своего места в лодке, в которой не могут поместиться все, в пользу более молодых и слабых; врач, сестра милосердия и няня, которые не отходят ни на минуту от постелей больных, умирающих от инфекционной лихорадки; ученый, который проводит свою жизнь в умственной работе и усталости, и знает, что он трудится день за днем и ночь за ночью, чтобы открыть великий закон вселенной, что может привести к великому благу человечества; мать, которая бросается перед диким животным, напавшим на ее детей, чтобы закрыть их и дать им убежать, ? все это не случаи самоубийства. Импульс, который толкает их на то, чтобы нарушить первый великий закон одушевленной природы ? сохранение жизни ? является великим и благородным. И хотя все они должны будут жить в Кама Локе отведенный им жизненный строк, все же они являются предметом восхищения для всех, а их память будут чтить среди живущих в течение еще более долгого периода времени. Мы все хотим, чтобы при подобных обстоятельствах у нас нашлась смелость умереть таким образом. Hо не так конечно обстоят дела в случае того человека, пример которого приводит 'Вопрошающий'. Hесмотря на его утверждения о том, что 'здесь нет никакой нравственной трусости' в таком самопожертвовании, ? мы называем это со всей определенностью 'нравственной трусостью' и отказываемся от того, чтобы назвать это жертвой.

(3 и 4). В большинстве случаев гораздо больше требуется смелости для того, чтобы жить, чем умереть. Если 'М.' чувствует, что он 'определенно приносит вред', пусть он удалится в джунгли или на уединенный остров, или, что еще лучше, ? в пещеру или в хижину около большого города, и тогда, ведя жизнь отшельника, которая исключает любую возможность нанести вред кому-либо, ? работать тем или иным образом для бедных, голодающих и страдающих. Если он будет жить именно так, то никто не 'окажется вовлеченным в последствия его ошибочного рвения', и если у него есть хотя бы малейший талант, он сможет облагодетельствовать многих простым физическим трудом, совершенным в столь полном одиночестве и молчании, как это могут сделать данные обстоятельства. Все что угодно, даже быть названным сошедшим с ума филантропом, ? все это лучше, чем совершить самоубийство ? наиболее трусливый и подлый из всех поступков, хотя бы felo de se (самоубийца) прибегнул к нему в припадке безумия.

(5). 'Вопрошающий' спрашивает, не является ли его 'М.' также жертвой превращения в призрак или пишача! Судя по описанию его характера, данному его другом, мы должны сказать, что из всех случаев самоубийства, он с исключительно высокой вероятностью является призраком из комнаты для спиритических сеансов. Вполне возможно, что он невиновен в 'какой-либо нравственной низости', но поскольку он поражен 'беспокойной склонностью, которая постоянно толкает его делать добро', ? здесь, на земле, ? мы не знаем причины, почему он должен утратить такую несчастную склонность (несчастную, потому что она приводит к постоянной неудаче) в Кама Локе. 'Ошибочное рвение' конечно должно приводить его к различным медиумам. Привелеченный сильным магнетическим желанием сенситивов и спиритуалистов, 'М.' вероятно будет чувствовать себя 'морально обязанным уменьшит зло, которому подвержены на земле эти разумные существа (медиумы и верующие)', и должен будет уничтожить не только себя, но и близких к нему духовно медиумов.