дома не было у нас ни одной лишней банки. Приходили какие-то люди по ночам, и она отдавала им все.
Однажды ночью пришли немцы и ваяли тетю. Она погладила меня по голове и сказала: 'Если бы ты знал, как я виновата перед тобой!.. Прощай!..'
И я, помню, бросился к тете, но меня отшвырнули. Тогда я заплакал от бессилия. Вы знаете, что такое плакать от бессилия?
Тетю я больше не видел... До освобождения жил у одного человека, который часто приходил к тете за продуктами. Он был связан с партизанами. Вот так я решил стать офицером. И точно так же, как я научился плавать, я учился и стрелять: ночами сидел над формулами, над таблицами стрельбы... Слышите, в лагере горн? Ужин. Пойдемте!
Он встал и, взглянув на меня, неожиданно засмеялся своим заразительным молодым смехом.
- А наш старик сегодня растрогался, правда?
Я молчал. Приятно и грустно мне было видеть в нем и взрослость и мальчишество одновременно. Эту пору своей жизни я давно уже стал забывать, и у меня было такое чувство, словно я прикоснулся к своей юности.
