Гаспарини Густаво
Замкнутый круг
Густаво Гаспарини
ЗАМКНУТЫЙ КРУГ
Перевод с итальянского Л. Вершинина
Удобно развалившись в кресле, Кент попыхивал сигаретой. Он испытывал глубокое удовлетворение собой и жизнью. Чуть погодя он. подозвал официанта и заказал еще мартини. Весело улыбаясь, он еще раз мысленно продумал разработанный до мельчайших подробностей план.
Это будет подлинный шедевр, который достойно увенчает его долгую карьеру, после чего он сможет удалиться от дел и даже сесть за мемуары.
Потягивая мартини со льдом, Кент отдался во власть нахлынувших на него воспоминаний. Он увидел себя совсем молодым, когда впервые, можно сказать случайно, занялся подобного рода делами. В ту пору он был неотесанным грубоватым пареньком, и ему здорово не хватало шика. Истинное призвание ему помогла найти Бертилла, служанка старой графини. Помнится, начал он с драгоценностей графини, стоивших не один миллион.
Кент прищурился, вновь переживая незабываемые минуты того, первого, ограбления. Как давно это было, двенадцать лет назад! Кажется, будто все это произошло не с ним, а с кем-то другим. И вот теперь по капризу судьбы ему суждено закончить свою блистательную карьеру там же, где она началась. Но только на сей раз это будет не кража бриллиантов, а кое-что полюбопытнее.
Он с удовлетворением вспомнил последний разговор с агентами одной иностранной державы. Он уже получил в виде задатка весьма солидную сумму, но в сравнении с тем, что ему отвалят по завершении дела, это сущий пустяк. Итак, двенадцатилетняя блистательная карьера подходит к концу, круг замыкается.
Бертилла! Перед глазами Кента вспыхнули ее рыжие волосы, языками пламени лизавшие голые плечи, он снова увидел ее шафрановые глаза, а в ушах еще долго звучал ее нежный грудной смех. Он провел ладонью по лбу. Сколько воды утекло с тех пор... Но разве можно забыть ту ужасную ночь?
Дождь хлестал по окнам и стенам виллы, деревья в парке стенали и качались под безжалостными порывами ветра. Время от времени сизо-лиловое облако пронзал сноп молний, озаряя на миг старинную мебель и старые картины, жившие, казалось, своей особой жизнью, таинственной, сокрытой от чужих глаз.
Кент осторожно ступал на цыпочках, освещая себе путь электрическим фонариком. Наконец он добрался до сейфа. Бертилла оказалась права, замок действительно был несложным, открыть его не составило никакого труда. Но шкатулка была пуста.
Кент зло выругался. Где драгоценности? Бертилла утверждает, что графиня почти никогда не вынимает их из шкатулки. Неужели именно сегодня старой хрычовке вздумалось переложить их в другое место?
Он чуть не заревел от бессильной ярости. За окнами свирепствовала буря, и Кент с горечью подумал, что Бертилла ждет его в машине с включенным мотором. Что же делать? Искать драгоценности по всему дому поздно, да и бессмысленно. Видно, придется отложить кражу до более подходящего случая, а пока что надо разузнать, куда графиня спрятала свои чертовы стекляшки. А вдруг кто-нибудь опередил его и увел добычу прямо у него изпод носа? Но он тут же отбросил это нелепое предположение и поспешил к двери.
Парк напоминал разбушевавшееся море. Черные кроны Деревьев качались словно обезумевшие волны, а проливной дождь, казалось, задался целью утопить все живое. Кент помчался к воротам, стараясь держаться в тени деревьев, и уже пробежал половину пути, как вдруг увидел нечто такое, что поразило его сильнее ярчайшей молнии.
Под большим развесистым дубом, метрах в десяти от него, Бертилла нежно обнимала незнакомца, который осыпал ее поцелуями. В груди у Кента что-то оборвалось, а перед глазами поплыл густой туман. Он сделал несколько шагов, сжимая пистолет, который всегда носил в кармане. Ему казалось - мир рушится, и он вдруг понял, что вся жизнь бессмысленна, если эта женщина его разлюбила. Его шатало точно пьяного.
Словно повинуясь чужой воле, он выхватил из кармана пистолет и выстрелил. Бертилла на миг впилась в него, Кента, растерянным взглядом, будто отчаянно пыталась понять, что происходит, рот ее искривился в крике ужаса, но вторая пуля навсегда успокоила ее. Она нелепо покачнулась в пелене дождя и тяжело рухнула наземь. Незнакомец остолбенел. Лицо его исказила гримаса страха. А может, изумления, или нестерпимой боли? Это так поразило Кента, что он на мгновение заколебался. Незнакомец, очевидно, уловил это секундное замешательство и хотел броситься на своего врага, но три новых выстрела уложили и его. Несколько минут, показавшихся ему вечностью, Кент ошалело глядел на два бездыханных тела, валявшихся у его ног. Лицо мужчины утопало в грязи, а его пальцы судорожно впились в комья рыхлой земли. Дождь хлестал Бертяллу по восковым щекам и разметавшимся рыжим волосам, ее глаза остекленели, на губах застыл крик ужаса.
Тень качавшихся деревьев на миг заслоняла от Кянта убитых возлюбленных и тут же, точно морская волна от берега, откатывалась назад. И эта смена тьмы и света гипнотизировала Кента, к горлу подступила тошнота, перед глазами поплыли круги...
Невероятным усилием воли он скинул с себя этот кошмар и, склонившись над убитым, принялся лихорадочно рыться в его карманах. Как он и предполагал, драгоценности украл этот подонок. Кент поспешно распихал их по карманам, вскочил и побежал к выходу из парка.
'На мое счастье, грохот выстрелов заглушили раскаты грома', - подумал он, захлопывая дверцу машины и включая зажигание. Несколькими минутами позже он уже был далеко от виллы. В карманах было Полно драгоценностей, а в душе пусто, как в заброшенном, покинутом доме.
Кент очнулся от грез и бросил в пепельницу окурок сигареты, обжегшей пальцы. Двенадцать лет! С той поры он немало преуспел. Конечно, поначалу было тяжко. Воспоминание о Бертилле и ее измене неотступно преследовало его, мешая работать. Его мучили вопросы, на которые он не находил ответа. Кто был тот человек? Любовник Бертиллы? Если они задумали посмеяться над ним и увести из-под носа добычу, почему они так глупо повели себя потом? А тут еще этот псих, которого в ту ночь поймали на вилле графини! Газеты несколько недель подряд только о нем и писали. Он утверждал, будто явился на Землю из будущего, и вообще плел несусветную чушь. Его обвинили в'краже драгоценностей и в двойном убийстве, хотя ни оружия, ни тем более бриллиантов при нем не нашли. Впрочем, это не помешало судьям предположить, что и то и другое унес сообщник, которому удалось скрыться. Безумца заточили в дом для умалишенных, где, по сообщениям газет, он и умер несколько лет назад.
Сколько раз Кента одолевали жестокие сомнения! Но постепенно, словно остов морского судна, потерпевшего аварию, прошлое погрузилось на дно его души, и он снова занялся делом. Справедливости ради следует признать, что он был словно создан для такой работы.
Вскоре он стал настоящим виртуозом. Каждый его грабеж нельзя было спутать ни с одним другим - его, Кента, отличали особый стиль, сочетание безупречной техники с поистине безрассудной смелостью.
Он стал подлинным наваждением для международной полиции. И, что придавало ситуации особую пикантность, многие высшие полицейские чины, не подозревая о его истинной профессии, считали его своим ближайшим другом.
Он улыбнулся, вспомнив, как однажды ему удалось увести целое судно, новехонькое, только что со стапелей. Потом одна латиноамериканская республика, кое-что переделав и перекрасив, торжественно подняла на судне свой флаг... Он бы еще долго предавался элегическим воспоминаниям, если бы взгляд, брошенный им на часы, не подтвердил, что настало время действовать.
Профессор Ходжкин, у которого он теперь служил шофером, отпустил его до вечера. К ужину он должен был вернуться на виллу. За короткое время тщательно изучив привычки хозяина и прислуги, он выбрал для 'набега' именно эту июньскую ночь.
Ровно в восемь он вместе с поварихой и камердинером профессора сидел на кухне и с аппетитом ужинал. Камердинер рассказывал о причудах старого ученого, и Кент громко потешался над его нелепыми выходками.
В половине одиннадцатого повариха выключила телевизор и отправилась спать, а он бездумно следил в дверную щель, как она зачем-то поправляет нижнюю юбку. В полночь, сыграв с камердинером неизменную партию в карты, Кент пожелал ему спокойной ночи, а сам остался на несколько минут в кухне - выкурить последнюю сигарету. Когда он окончательно убедился, что обитатели виллы погрузились в сон, он выскользнул из своей комнаты и при свете электрического фонарика пересек длиннющий коридор. Проходя
