- Моложе тебя.
- А я, значит, лучше?
- А ты лучше, - сказал рабочий и сжал ее еще силнее.
Темноту прорезал лучик и штукатурка посыпалась на их головы.
- Ах, чтоб тебя, - сказал рабочий и очень складно выругался.
В подвал вошел свет. Акация лежала на полу. Нина заметила, что на ее стеблях все же есть маленькие листочки.
Рабочие продолбили небольшую дырку и аккуратно обмазали ее цементом. В цемент они вмазали резиновую трубочку для полива. Нина снова застелила ковер и без сожаления прорезала в нем дыру.
Она ждала вечера, но мальчик не вернулся. Еще через два дня из отверстия показался стебель. На нем были почки. Еще через неделю почки выбросили листья и подземное чудовище превратилось в обычное маленькое деревце.
Обыкновенная акация росла в теплой комнате всю зиму. Впрочем, не совсем обыкновенная. На ней совсем не было шипов. Наверное, шипы остались внизу.
Следующий вечер в честь себя самой Нина уже не првоводила. Ей было не до стихов. В начале лета у нее родилась дочь. Первые месяцы девочка много болела, но потом окрепла.
Прошло еще полтора года. Нина вспомнила о почитателях своего таланта и разослала им письма. Был канун Нового Года.
Первой приехала графоманка. Она привезла четверых собственных поклонников.
- Это ваши поэтические внуки! - гордо объявила она.
Поэтические внуки скромно покивали головами.
- Эта женщина - наш новый Пушкин, - сказала графоманка, - точвнее, ваш старый Пушкин - эта старая женщина, то есть еще совсем не старая.
Графоманка совсем запуталась в собственных словах.
Пришли и другие гости, почти все старые поклонники.
Маленьккая Оленька в свои полтора года уже резво бегала по комнатам и не плакала, даже если спотыкалась. Она вполне прилично умела говорить и умела писать печатную букву 'А'. Она так же знала наизусть несколько маминых стишков.
- А где у вас елка? - спросил кто-то из гостей.
- Сюда, - сказала Оленька.
- Не может быть, - сказала графоманка, - деревья не цветут зимой!
- Это секрет, - сказала Оленька, - наша елка всегда цветет зимой.
Она стала под акацию и прочла из маминых стихов:
Я - гулкий колокол,
но - только ты звонарь.
Коснись меня
и я начну звучать...
- Это, конечно, совсем не детские стихи, - объясняла графоманка своим поклонникам.
- Но мать тоже старовата для 'коснись меня', - выразил мнение один из поэтических внуков.
- Она гений, а гений всегда молод, - сформулировала графоманка.
Внуки кивнули головами.
Оленька прочла еще куплет и остановилась. Поклонники зааплодировали. Девочка слегка покраснела и улыбнулась замечательной невинной улыбкой.
- Как пахнет цветами! - сказал один из поклонников. - Дерево действительно живое.
