сотню. Потом на того рэкетиры наехали, Лис их отвадил, Акоп опять конверт в карман засунул. Не нравилось ему это, но деваться некуда - не ходить же в рваных носках и в дырявых ботинках. Да и за информацию платить надо, на те копейки, что выделяются для этого, только фуфло какое-нибудь и купишь. Рынок, в рот им ноги! Хотя успокаивал себя: мол, я не прошу, сами дают за то, что я так и так сделаю, да и у блатных не беру, преступников не отмазываю, а жить-то надо, но понимал он - в отличие от многих коллег, в 'вышке' хорошо учился,- что, как ни крути, а по закону никакая это не 'премия' и не 'благодарность', а самая настоящая взятка. И от понимания этого так паршиво и тошно делалось, что выть хотелось. Раньше он коммунистов не любил, теперь этих, нынешних, жизнь такую устроивших, ненавидел. А изливал ненависть на блатату - и старую, и новую, на всех, кто пытался в районе 'погоду делать'. Это неверно, что они ничего не боятся. Кулака 'под дых', ноги в промежность, пистолета под ребра - очень даже боятся. К примеру, группа кавказцев из вновь прибывших в баре 'Спасательный круг' свою штаб-квартиру устроила. Весь тротуар заставят машинами и тусуются до глубокой ночи - дела свои обсуждают, анашу курят, в нарды играют, в карты, в подсобке девок трахают. Посторонних не пускают - нескольким морды набили, теперь сами не идут. Гаишники с машинами ничего сделать не могут, участковый дурачком прикидывается: мол, там все спокойно, жалоб нет. Тогда берет Лис Ерохина и Волошина - тоже надежный парень, и под полночь закатывается в этот притон. Как в кино: стволы вынули, уперли восьмерых руками в стену, ошмонали. Две пушки, четыре ножа, нунча-ки, анаша, опия немного... А в подсобке еще двое девчонку на ящиках раскладывают, с улицы затащили, сволочи, та орет, вырывается, губы кусает, ну, да вовремя успели - Лис обоих на инвалидность перевел по мужской части, наручники накинули, а потом всю банду в отдел. В былые времена, лет, этак, с десяток назад, всех бы сразу под замок упрятали, а через трое суток двух-трех бы выпустили, если бы, конечно, ничего на них не раскопали, пустили бы свидетелями, и те, худо-бедно, проблеяли бы на суде свои показания... А дружки их до суда за решеткой сидели, а потом лет на пять, шесть, восемь по зонам разъехались. Бы... Если бы, да кабы. Савушкин - зам по опер, поглядел устало: зачем тебе это? Шум на весь район, прокурор про нарушения законности поговаривает, как же, облава, массовое задержание. Толку-то все равно не будет... Действительно, шестерых сразу отпустили, тех, с разбитыми яйцами, в больницу отвезли, двоих, правда, закрыли на семьдесят два часа кратковременного задержания, но потом тоже освободили под подписку о невыезде. Ясное дело, что до суда дело не дойдет - поразбега-ются все к чертовой матери! Выходит, зря Лис операцию проводил? Нет, не зря! Во-первых, девчонку спасли, хорошая девчонка, симпатичная. Во-вторых, те двое из подсобки, может, и будут еще что- то нехорошее делать, но насиловать точно не станут, тут профилактика стопроцен-тная. В-третьих, пока вся заваруха шла, кто-то (а Лис знал - кто) кирпичом лобовые стекла побил всем машинам, Что на тротуаре стояли. Это поубедительней гаиш-ного штрафа. В-четвертых, группа из 'Спасательного круга' убралась, все они теперь засвечены, на учет поставлены. А самое главное - почувствовали, мерзавцы, что закон это не только правильные слова по телевизору. И другие узнают, тоже поежатся... Таковы основные итоги, а есть еще и побочный результат. Эдик бармен 'Спасательного круга' - на крючке у Лиса оказался. Замазан по уши: и притон содержал, и пособничал. Оправдывается: мол, не по своей воле, звери насильно бар захватили, его вообще прогнать хотели. Скорей всего, так и было, но для убедительности надо свою лояльность к милиции проявить, и Эдик старался изо всех сил - Лис с ним долго беседовал, и тот на все вопросы отвечал. - Девчонки к ним, в основном, сами ходили,- широко раскрывая рот и жестикулируя, рассказывал толстый, плешивый, так и не обретший отчества Эдик.- Те им приплачивали, ликерами угощали, шампанским. Раз с одной как-то не так обошлись в подсобке, она давай подружке жаловаться: персы, мол, персы и есть, лучше с ними дела не иметь. А та отвечает: они хоть платят, а наши тоже разные... Вот Галку, подружку, один замочил и закопал на Левом берегу. И все дела... - А что за девчонки? - зевая, спросил Лис тем же тоном, каким задал уже сотни две уточняющих вопросов. - Одна беленькая, Тамара, в зеленых лосинах ходит, а та, что жаловалась рыжая, с кудряшками, в джинсовой юбке. Они часто здесь бывали, думаю, зайдут на днях. Так что, если надо... - Не надо ничего,- по-прежнему брезгливо ответил Лис.- Мало ли кто что болтает... Выдержки Лису было не занимать, он поговорил с Эдиком еще минут двадцать, затем рванул в отдел. На линии розыска без вести пропавших работал Реутов. Перелопатив толстую пачку розыскных дел в поисках подходящего имени и возраста, извлек коричневую папку с неровной надписью: 'Павлова Галина Ивановна, 19 лет'. Лис быстро просмотрел объяснения родственников и знакомых. Вот она: Федотова Тамара, 19 лет, временно не работает, незамужем. '...С Павловой мы знакомы со школы, отношения поддерживали дружеские, иногда ходили в кино, кафе. 15 июля я ее не видела, куда она собиралась идти, не знаю... Больше добавить ничего не могу...' Значит, врет, сучонка! Лис на мгновенье задумался. Реутов не проходил в списке причастных к сомнительным делам и странным совпадениям. - Вот что, Саша, здесь убийство, и эта телка знает все или многое,медленно сказал он, и Реутов не удивился, потому что все в отделении считали Лиса великим мастером добычи информации.- Раз она ничего не сказала, значит, сама замазана или боится. Даю тебе два дня, чтобы взять ее на крючок. Она путанит, шляется по барам с кавказцами, значит, зацепки будут. Давай! Тамару Федотову задержали вечером следующего дня в пятьсот двенадцатом номере гостиницы 'Интурист', где она занималась сексом одновременно с двумя гражданами независимой с недавнего времени кавказской республики. Реутов сработал четко. Дежурная своим ключом тихо отомкнула дверь, опер с нештатником, держащим наготове автоматический фотоаппарат со встроенной лампой-вспышкой, осторожно вошли в прихожую, а поскольку кайфовавшие гости Тиходонска и добросовестно трудящаяся Тамара были в изрядном подпитии, то нештатник без помех сделал несколько снимков, и только при третьей вспышке блица живая картина стала распадаться на части. Тамара визжала и скромно прикрывалась руками, кавказцы начали с возмущения и плавно перешли к предложению денег, но больше всего негодовала дежурная - Ну надо же, сука какая, сразу двоим дает! Мне скоро сорок стукнет, так и в голову ни разу такое не пришло! - в ее голосе явно слышалась гордость. Через полчаса Реутов работу закончил. Кавказцы написали объяснения о том, что познакомились с Тамарой в гостиничном баре, угостили ее кофе и ликером, а потом пригласили к себе, пообещав по пять тысяч за сексуальные услуги. Деньги она взяла вперед. Факт проституции подтвердили письменно дежурная и нештатник, после чего Тамару отвезли в отдел. Это называлось профилактическим мероприятием по предупреждению вензаболеваний и борьбе с проституцией. А также незаконным вторжением в жилище и нарушением тайны частной жизни. Смотря с какой стороны смотреть. Поскольку Реутов денег не взял, а по кавказскому обычаю, пока бакшиш не принят, возможность неприятностей не устранена, гости засунули откупное дежурной. Правда, та не особенно и сопротивлялась. Вначале Тамару прессовал Реутов. Проституция, вен-заболевания, связь с преступной средой и все такое. Та вяло защищалась: по этой жизни денег иначе не заработаешь, к врачам хожу, проверяюсь, с уголовниками никаких дел, и вообще лучше бы дали официальное разрешение, я бы налог платила... Потом опер перешел к последствиям, и девушка стала более заинтересованной. Штраф ее не очень-то пугал, а вот обязательное двухнедельное обследование в вендиспансере с курсом профилактического лечения не только портил репутацию; уколы болючие, девчонки желтые выходят, еле ноги волочат... А особенно тревожили фотографии. По нынешним временам, глядишь - повыставят или в газете... А может, опер местным пацанам покажет, что она с черными вытворяет, а те ее начнут каждый день на 'хор' ставить да морду бить... К концу второго часа Тамара была готова. - Давайте по-хорошему, начальник,- в двадцатый раз повторяла она, выкатывая 'для искренности' большие бессовестные глаза.- Хотите, я вам все, что надо, буду делать прямо здесь или еще где... Девчонки к вашим ходят, я знаю, те довольны... В это время и вступил в игру Лис. - Как же с тобой по-хорошему, сука,- заорал он, распахивая дверь кабинета,- если у тебя подругу угрохали, а ты молчишь, как падла и туфту нам гонишь! Ярость его была наигранной, но Тамара этого не знала и сжалась на стуле, ожидая увесистой оплеухи. - Ты нас, что, за дураков держишь,- Лис действительно замахнулся, но ударил по столу так, что звякнул телефонный аппарат.- Думаешь, мы про тебя ничего не знаем?! Как ты в зеленых лосинах в 'Спасательном круге' табуретки попой полировала да что в подсобке делала! Ты думаешь, про убийство не раскопаем?! Найдется немного людей, способных выдержать конвейерный допрос с усилением обвинений, и Тамара Федотова не относилась к их числу. Она 'лопнула' и, плача и сморкаясь, рассказала, что в 'июле познакомилась в баре 'Встреча' с парнем, по имени Сергей, из крутых в 'ади-дасе', коже, ездит на красной 'восьмерке'. Выпили, покатались по городу, остановились на пустыре, она хотела ему сделать, что обычно, но у него ничего не получалось. Сергей отвез ее домой, проводил до дверей, попросил, чтобы про сегодняшнее никому не рассказывала и дал две штуки. Она рассказала Галке Павловой, та и говорит: 'Познакомь, если он ни за что две штуки платит, так, может, я его на большее раскручу...' Пятнадцатого пришли во 'Встречу', он там с друзьями, как всегда, сидит... Ну, познакомились, Галка к нему и так, и эдак - то прижмется, то колено
Вы читаете Вопреки закону
