продвинулся вперед на своих эсминцах.
Завязалось сражение.
Лейтенант Грейсон взял на себя командование на корабле после гибели капитана. Возбужденная команда увидела странного, но решительного молодого офицера, проявлявшего удивительное умение и мужество, и доверилась ему. За неделю военных действий потрепанный эсминец Грейсона уничтожил семь советских эсминцев и крейсер.
Когда Грейсон поднялся на флагманский корабль, его наградили и поручили командовать всей флотилией. Его загадочный магнетизм притягивал к себе всех офицеров и рядовых семи кораблей. Они сражались, как одержимые, уничтожая крейсера и линкоры в молниеносных, оригинальных атаках, которые, казалось, не могли закончиться победой и тем не менее всегда были удачными. Грейсон дважды чуть не погиб, но самообладание выручало его.
Грейсон был вновь награжден, получил линкор и жалкие четыре нашивки. Потом он без приказа вторгся на Советскую сторону Ио, командуя морской пехотой, прорвался сквозь два советских полка и вернулся на линкор с пленными, высшими гражданскими и военными представителями советской администрации на Ио.
Грейсона восхищенно обсуждали на борту флагмана.
- У него потрясающие способности, адмирал. Его люди пошли бы за ним в ядерный очаг. Я уверен, они вернулись бы невредимыми, если б он захотел,- смех был истеричным.
- Он не так уж эффектно смотрится, но если он начнет использовать свое обаяние - берегитесь!
- Он... он - победитель. Я даже сам не знаю, что имею в виду.
- Кажется, я знаю. Они появляются не часто. Люди, которых не остановишь. Люди, которые всего добиваются. Наполеоны. Александры, Сталины. И так до наших дней.
- Гитлер. Фолсом I. Чингис-хан.
- Что ж, это тоже верно.
Они одернули шитые золотой тесьмой мундиры и дали сигнал почетной гвардии.
Грейсон был вызван на борт, получил еще одну награду, в его честь произнесли речь, он тоже произнес речь...
Президент Фолсом XXV не знал, что делать, и поэтому собрал Кабинет министров.
- Ну,- в раздражений крикнул он министру обороны. Стейнер слегка пожал плечами.
- Мистер Президент, ничего нельзя сделать. У него флот, средства связи и народ.
- Народ! - Президент взбесился. Его палец впился в кнопку, панель отодвинулась, и показался агент Секретной службы, стоящий в своей нише.
- Покончить с предателем! - истерично визжал Фолсом. Командир наряда смущенно ответил:
- Мистер Президент, перед тем, как встать на дежурство, мы слушали Грейсона. Он объявил, что он Президент де-факто...
- Покончить! Покончить! Комадир решительно вышел вперед.
- ...нам понравилось то, что он говорил о Республике, и еще он сказал, что мы не должны вам повиноваться.
Президент отшатнулся.
Вошел Грейсон в своей лейтенантской форме, он широко улыбался.
За ним шли адмиралы и офицеры.
- Мистер Грейсон! Вы принимаете руководство? - спросил командир наряда.
- Да. И зовите меня просто Грейсон! - ответил человек в лейтенантской форме.- Титулы придут потом. Можете идти.
Командир радостно ухмыльнулся и собрал свой отряд. Этот довольно изящный молодой человек, у которого было что-то неладно с рукой, принял руководство - полное руководство.
- Мистер Фолсом,- объявил Грейсон,- вы низложены с поста Президента. Капитан, возьмите его и...- он закончил брезгливым передергиванием плечей.
Дородный офицер схватил Фолсома под локоть. Как одурманенный наркотиками, свергнутый Президент позволил ему увести себя.
Грейсон окинул взглядом комнату:
- Кто вы, джентльмены?
Они почувствовали его магнетизм.
Слово взял. Стейнер:
- Грейсон,- сдержанно произнес он.- Мы были Кабинетом министров Фолсома. Что бы там ни было, мы многое должны сказать вам. Наедине, если позволите.
- Хорошо, джентльмены,- адмиралы и капитаны вышли, своим видом выражая согласие.
- Грейсон, все началось много лет назад,- продолжил Стейнер.- Мой предшественник Вильям Малверн решил свергнуть режим, считая, что такой строй является оскорблением человеческого достоинства.
Было уже много подобных попыток, но все они разбивались о подводные камни шпионажа, терроризма и контроля за общественным мнением - тремя видами оружия, которые режим крепко держал в своих руках.
Малверн решил пойти другим путем, не используя шпионаж против шпионажа, террор против террора, контроль за общественным мнением против контроля за общественным мнением. Он решил воспользоваться тем, что историю творят определенные люди, которые рождаются, чтобы стать нарушителями спокойствия. Эти Филиппы Македонские, Наполеоны, Сталины и Гитлеры - авантюристы. Вновь и вновь они проносятся по истории, разрушая древние империи, превращая обычных строевых солдат в бессмертных демонов битвы, выкорчевывая старую культуру, вдыхая новую жизнь в умирающих. Все они похожи, эти авантюристы, и им присущи одни и те же качества. Прежде всего, конечно, ум. Остальное не так ярко, но тоже всегда присутствует. Все они иноземцы: Наполеон с Корсики, Гитлер из Австрии, Сталин из Грузии, Филипп был македонцем. У всех наблюдался Эдипов комплекс. И всегда был физический недостаток. Рост Наполеона. Сухая рука Сталина - кстати, как у вас. Всегда были некоторые ограничения в правах, реальные или мнимые.
Для вас это будет шоком, Грейсон, но вы должны это знать. Вы рождены авантюристом.
Малверн заполнил Кабинет самыми искусными агентами-двойниками, которых только смог найти, и они взялись за работу. Восемьдесят шесть младенцев были внедрены в дальние владения Республики в неродные семьи. Ваша мать не была вашей матерью, это была величайшая актриса Земли. В области интеллекта ваша наследственность была столь хороша, что мы не могли отвергнуть вас из-за отсутствия физического недостатка. Мы высушили вашу руку гамма-лучами. Надеюсь, вы простите нас. Другого пути не было.
Из восьмидесяти шести только вы оправдали надежды. Комбинации с вами все время отличались от остальных, в генетическом плане или бытовом, и они сработали. Теперь мы пришли к свершившемуся. Внешняя оболочка уничтожена, и вы знаете, кто вы. Дайте этому процессу идти своим путем, мертвая рука прошлого не может больше...
Грейсон подошел к двери и позвал, Стейнер замолк. Вошли два капитана, и Грейсон объявил:
- Эти люди отвергли мою добрую волю.- Взять их и...- он закончил брезгливым пожатием плеч.
- Слушаюсь, Божественный,- отчеканил капитан без малейшего следа насмешки в голосе.
