Волшебная сопилка

а еще и в действительности. Узник тем временем продолжал рассказ: - Мало того, мне еще удалось взять с собой несколько тетрадей и ручку. К сожалению, она быстро закончилась, но здесь есть вид моллюсков из которых получаются прекрасные чернила. Я снова прервал его: - Да, да я помню как вы сказали, что хотели записать мелодию, а я вам помешал. Скажите, а много вы написали за все эти годы? Глаза старика засветились, - он снова оказался в своем мире. Hа какое-то мгновенье Мун превратился из состарившегося в изгнании узника в молодого человека у которого все еще впереди. Плечи распрямились во взгляде засверкала уверенность. Эдгар улыбнулся и сказал: - Много или мало? Hе мне судить. И тут же добавил: - Хотите послушать самое лучшее из написанного мной здесь? Вы будете первыми кто услышит эти мелодии. Я мысленно усмехнулся и подумал: 'Вот еще одна вещь которой не хватало Эдгару - слушателя'. Потом я поспешно проверил включен ли кристаллограф. Такую сенсацию мог пропустить только последний глупец, а потом ответил: - Очень хочу. Эдгар залез за пазуху и вытащил сопилку. Потом вдохнул воздух и начал играть. Это было божественно. Если человек, не имеющий музыкального слуха будет дуть в сопилку это ничто по сравнению с виртуозом, а музыка виртуоза ничто по сравнению с музыкой Эдгара. Hазвать его виртуозом - все равно, что оскорбить его. Единственное слово, которое подходило ему во время, исполнения это слово 'Бог'. Чувство, испытываемое мной, можно было сравнить с чувствами внезапно прозревшего человека, который был слепым от рождения. Вдруг эта мелодия оборвалась. Я некоторое время чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег. Потом в глазах прояснилось, и, первое, что я увидел Эдгара лежащего на спине с пустыми глазами смотрящими в никуда. Рука его сжимала сопилку. Я подошел к нему и понял, что это конец. Конец жизни Эдгара Муна. Он умер. От чего я не знаю: может сердце не выдержало. Я вынул сопилку из его безжизненных рук и подумал: 'Казалось бы, какаято трубочка с дырочками, а какое может приносить счастье, если она в умелых руках. Просто волшебство какое-то'. Вдруг я осознал, что нахожусь уже не на берегу моря, а в собственном корабле. Меня озарила догадка: Эдгар решил воспользоваться мной и моим кораблем для побега. Я еще раз посмотрел на распростертое тело и про себя пожалел его. Как жалко, что этот человек направлял свое искусство на злые дела. Если бы он делал добро... Я уверен, что тогда его музыка творила бы чудеса. А может он и хотел сотворить чудо? Прийти к власти и все поменять к лучшему: Я не могу судить объективно, да и никто не сможет, разве что только Бог. Теперь я понимаю почему его величество не приказал казнить Эдгара. Кто хоть раз слышал его музыку не смог бы прервать эту бесценную жизнь. Я снова посмотрел на тело Эдагара. Что не смог сделать человек сделала природа. А может и к лучшему? Кто знает сколько еще зла он мог принести. Тут я вспомнил, что кристаллограф все еще работает и выключил его. Улыбнувшись, я подумал: 'По крайней мере у меня осталась запись моей мелодии которую с первого раза угадал Эдгар. Она мне будет дарить счастье в долгих перелетах от звезды к звезде, которые бывают так часто в моей работе. И не только тогда.'